Желтый жилет
Шрифт:
Прохладный воздух приятно обдувал лицо.
Рабочие ушли, нерадиво разбросав по территории инструменты, что прибавляло нам геморроя. Ночная жизнь великой столицы была в самом разгаре, и прохожие то и дело шастали туда-сюда по тропинке, не забывая с любопытством заглядывать за ограду.
Зачесалась нервно ладонь.
Не раз мне говорили расслабиться и сидеть спокойно, однако в таких условиях не угадаешь, когда какому-нибудь энтузиасту взбредет отколупать тонкую проволоку, связывавшую вместе квадратные оградки, и забежать на огонек за так любезно оставленной на
— Всего неделя, — пробормотал я себе под нос. — Одна гребаная неделя, и домой. А там матрас, душ. И нормальный унитаз!
Я прошел по доскам до туалета, фиолетового скворечника с некогда белой крышей, от которого за километр несло кое-чем нехорошим. Дверь будки открылась с раздражающим скрежетом, оповещающим всех окружающих о том, куда ты отошел делать свои дела.
Глаза сразу же заслезились. Поверьте, когда в течение недели пятнадцать человек облегчаются в бак размером с детскую ванну, остается только плакать. И это вполне естественно.
Кстати, не знаю, кто приделал сюда сиденье. Этот гений правда думал, что кто-то станет касаться сие непотребства драгоценной пятой точкой?
— Унитаз, унитаз. Как тебя не хватает!
Снова затрещала пружина.
Я выбрался наружу и сразу же перебежал к «душевой», так мы называли сколоченную из досок и обшитую оргкровлей маленькую будку, где раз в неделю (можно и реже, зависит от желания) ты намывался на холоде из здоровенного тазика, куда сливал разогретую чайником воду.
Пол душевой был завален наполненными из водовоза пятилитровыми бутылками. Такие же стояли в вагончике для умывания и питья (хотя при наличии лишних денег я бы все же остерегся).
Полоснул по-быстрому руки. День сегодня оказался прохладный, поэтому от воды мгновенно свело суставы.
— Тебе двадцать пять, а ноешь как старик.
Вытерев руки висевшей на гвоздике тряпицей, я вынул из кармана пачку сигарет и закурил, с наслаждением сделав первую после пробуждения затяжку.
Раньше мне хватало пачки на неделю, а тут едва растягиваешь на два дня, настолько нечем отвлечься, кроме как выйти на перекур.
Подождав, пока аромат «скворечника» падет под вонью сигарет, я вернулся в вагончик. Борисыч еще сидел на стуле с прикрученным к нему для мягкости куском поролона. Судя по всему, идти на отбой он не торопился, поэтому я нехотя поставил чайник и вытащил из холодильника заранее нарезанную на ломтики колбасу.
Честно говоря, не нравилась мне его компания. Мало того, что поговорить с ним было не о чем ввиду возраста, так еще из-за того же возраста обращался он ко мне… скажем так, с высоты своего неисчерпаемого опыта.
Электрический чайник громко захрустел, принявшись разогревать натужно хлорированную воду.
Я разложил несколько кусков хлеба на холодильнике и шлепнул сверху копченую колбасу. От приятного чесночного запаха в желудке сразу заворчало, и под языком образовалась слюна.
Еда – одна из немногих доступных здесь радостей. Если б не деньги, весь день только и делал бы, что ел.
— Кстати, ты тут ничего, случаем, не замечал в последнее время? — вдруг отвлек меня от колбасы странный вопрос.
— В смысле?
Лысеющий Борисыч промочил кончиком языка пересохшие губы.
— Ну, необычного, например.
— Да вроде нет, — пожал я плечами. — Разве что эти сволочи с утра опять ошивались у обрезков. Просил же перенести к нам поближе, так ведь не захотели руками таскать. Ждут КАМАЗ, а до него еще неделя.
Завелись у нас друзья из желто-белой банды. Судя по спецовкам, из местных дворников. В третий раз пытаются стащить обрезки труб, да все никак. В последний раз будто назло увели крышку от люка. И главное, не поймать же никак, и камер нет.
— А что? — спросил я после паузы.
Борисыч отвел взгляд и почесал задумчиво щетину. Очевидно, что-то его тревожило, да и в целом в последнюю пару дней вел он себя как-то тихо.
— Ерунда, — по итогу он просто поднялся и хромой походкой зашагал к койкам. — Просто как мы сменами махнулись, спится дерьмово. Да и по ночам все скребется кто-то в стенку…
Я усмехнулся и поспешил его успокоить:
— Плохо спится из-за непривычки. У меня то же самое. Что до стенки, вы же сами говорили, что это крысы дерево грызут.
Старик, крякнув, стянул с плеч куртку и повесил ее за старым белым шкафчиком, проволокой прикрученным к стене.
— Ну да, — ухватившись за оправдание, он облегченно закивал. — Совсем уже на старости лет паранойя развилась. И правда ведь крысы. А сны эти с непривычки, ты прав. Пойду я передохну, пожалуй. Ты это, подальше держись от ямы. Сегодня чуть не свалился, по краю земля совсем обвалилась.
С этими словами он скрылся за дверью, и я шлепнулся на стул, что тут же яростно заскрипел под моим весом.
Пока докипал чайник, исполняя симфонию издыхающей техники, я открыл журнал обходов и наклепал подписей на всю смену, после чего взял рабочий телефон и ровно по времени отзвонился дежурному.
— Объект тридцать семь, без происшествий, — отрапортовал я серьезным голосом.
«Принято. До связи», — последовал сонный ответ дежурного.
— До связи.
Послышались гудки, звонок завершился.
Я откусил от бутерброда и пошел заваривать себе чай. Раньше принципиально не признавал пакетики, но в последнее время стало уже плевать на содержание и хотелось просто опрокинуть в желудок что-нибудь горячее и способное заглушить противный привкус технической воды.
Жаль, легендарного «Майского», способного выпустить краску на пять-шесть кружек подряд, в местном ларьке не оказалось, но аналог тоже не подкачал. По крайней мере, по степени горечи, из-за чего после каждого глотка хотелось скривиться как от лимонной дольки. Впрочем, три куска рафинада решали эту маленькую проблему и придавали чаю благостной вязкости.
Помешивая чай пластиковой ложкой, я вернулся к стулу и включил на телефоне первый сезон «Ведьмака». Было печально видеть одну из любимых книжных серий в вариации современной шизофрении, иллюстрирующей деградацию нынешнего общества, но будем честны, после четвертой книги оригинал тоже превратился в какую-то заунывную нудную шляпу.