Желя

Белик Катерина

Тётушка Ягиня села рядом со мной, обняла и тихо начала успокаивать:

– Ну-ну, нет твоей вины ни в чьей погибели. Успокойся.

Всё-таки голос у Ягини обладал каким-то чудодейственным свойством, потому что я почти сразу же успокоилась, а она, перестав меня обнимать, встала и опять начала ходить по комнате.

Заклинатель наконец подал голос:

– Значит, она просто появилась не в том месте и не в то время? Удачливостью девка и до проклятия не могла похвалиться.

Ягиня замерла и отвесила племяннику ещё один подзатыльник:

– Думай, что говоришь! К тому ж Ивашку она спасла своим появлением. Узнала я ту

ведьму, Дражек. И проклятье это узнала.

Кажется, для меня сегодня было слишком много сказано, потому что только сейчас, когда тётушка назвала имя мальчика, я поняла, что именно эту историю вновь и вновь пересказывают в деревнях, когда говорят, что нельзя верить ведьмам, мол, помните тот случай с Ивашкой и Бабой Ягой? Внезапно я будто стала одним из главных персонажей какой-то недоброй сказки.

Из моих размышлений меня выдернул вопрос заклинателя:

– И что за ведьма?

– У ведьмы этой много имён. Говорят, когда-то давно её звали Марика, когда она была молода и красива. Но это было ещё до того, как она обратилась к запрещённым сторонам магии и стала переходить границы дозволенного, обращаясь к тёмным силам. После этого её стали звать Мара, ибо несла она только смерть, мор и кошмары. С каждым её колдовством она теряла кусочек своей души и частичку красоты. Всё меньше она походила на ту красивую молодую женщину, которой была, и всё больше становилась похожа на старуху, которой впору пугать не только детей, но и взрослых. Но однажды она перешла черту. Ту, что никто и никогда не должен переходить, а уж тем более женщина. Особенно мать. Она принесла в жертву тёмным силам собственного сына, и сама не вынесла груза своего поступка. Она обезумела. С тех пор в каждом мальчике искала своего сына, а в каждой женщине видела убийцу. Её стали называть Манья. Теперь в ней совсем ничего не осталось от женщины, которую некогда звали Марика. Она уже даже не походила на старуху, скорее жуткий призрак, блуждающий по свету в поисках сына. Ты наверняка слышал это имя, Дражек. Это имя вселяет страх. Этим именем пугают уже не детей и взрослых, этим именем можно напугать даже сильнейших ведуний и заклинателей. Потому что для простого люда Манья – просто выдумка, страшная сказка для ночных посиделок у костра. Но гораздо страшнее знать, что Манья – реальная женщина, сгубившая собственного ребёнка ради умножения своей силы, и что она действительно живёт где-то на этом свете. Вот с кем не посчастливилось встретиться Желе. Вот кто её проклял.

Мою кожу покрыли мурашки, несмотря на тёплые лучи светила, бьющие в окно. Казалось, что сейчас небо заволокут тучи, грянет гром или внезапно наступит ночь. Потому что все эти ужасы, о которых говорила тётушка Ягиня, совсем не вязались с тёплым летним днём и ярким светом. Я поёжилась. Видимо, это не скрылось от зоркого глаза тётушки.

– Дражек, племянничек дорогой, а ну-ка превратись на время в добросердечного хозяина, сделай нам горячего взвара. А уж после я расскажу вам о проклятии.

Дорогой племянничек явно был недоволен таким раскладом, но спорить с тётушкой не стал. Пока его не было, Ягиня обратилась ко мне.

– Повезло тебе, Желенька, с братом твоим, который тебя сюда направил. Мой Дражек, может, и кажется суровым, да кто, как не он, поможет тебе с твоей бедой? А он поможет, я не я буду. Может, покочевряжится, но поможет. Так что ты не бойся. Ни проклятия, ни уж тем более Дражека. Я же вижу, как ты опасливо смотришь

на него. Не такой он грозный, как в деревнях считать принято. Да и обида на тебя у него пройдет.

– Да, я не боюсь, тётушка, только стыдно очень, – прошептала я.

– А, – Ягиня махнула рукой, – стыдно, когда дети на соседа похожи.

Тут на столе как по волшебству появились три кружки взвара. Я охнула.

– Как это?

Ягиня заулыбалась.

– Скатерть-хлебосолка. Ты думала, что все эти дни к тебе заходил кто-то и еду приносил, а это всё она. Может, Дражек тебе как-нибудь про неё подробно расскажет.

К кружкам взвара добавилась чашка мёда и пирог. Через время вернулся заклинатель. Ели мы молча, но по тому, как господин Драгош постукивал пальцем по столу, было понятно, что ему не терпится услышать продолжение рассказа Ягини. Мне вроде тоже хотелось знать больше о моём проклятии, но вместе с тем было страшно. Хотелось спрятаться от всего этого подальше, притвориться, что это всё дурной сон, и я вот-вот проснусь от того, что Мстята трясет меня за плечо.

Господин Драгош отставил кружку, всем своим видом говоря, что пора бы Ягине продолжить свой рассказ. Она ещё чуть-чуть посидела молча, потом отодвинулась от стола и сказала:

– Я сказала, что проклятие узнала, да только это не совсем так. Манья связала воедино несколько разных проклятий. Она всегда была умна и безумие этот ум лишь извратило. Извратило настолько, что она создала одно проклятие, которое обладает особенностями нескольких. Это проклятие крови, смерти и лиха.

– Она прокляла не только девчонку, но и всех её кровных родственников? – задумчиво то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал заклинатель.

– Нет, прокляла она лишь Желю. Но как ты знаешь, обычно проклятия сами собой спадают, если умрёт проклявший, либо проклятый. Но не в этом случае. Если умрёт Манья, но будет жив хоть один её кровный родственник, то проклятие будет действовать. Но, думаю, на повальный мор среди них надеяться нам не стоит.

Драгош напрягся, хмуро посмотрел на Ягиню:

– Ты же не предлагаешь устроить резню ведьминых родичей?

– Что ты! – тётушка всплеснула руками, – Побойся богов! Не спорю, история знает такие случаи, но у них тогда либо не было хорошего заклинателя, каким, я надеюсь, ты и являешься, либо просто не хватило мозгов на большее, чем махать мечами.

Ягиня замолчала, прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Заклинатель с беспокойством взглянул на нее.

– Ты как? Отправление в Навь не прошло бесследно?

– В порядке. Просто девчонка никак возвращаться не хотела, вот я и перенервничала слегка, – Ягиня медленно выдохнула, открыла глаза и снова бойко продолжила: – Так, о чём это я? С кровностью проклятия вроде ясно. Теперь о самой проклятой. С её погибелью проклятие тоже просто так не исчезнет. Ты уж прости, Желя, что о таком говорить приходится, ну уж как есть.

Я просто кивнула в ответ.

– Проклятие это что, мыльный пузырь – коли лопнет, то всё вокруг забрызгает. Только сами понимаете, тут не просто мыльная вода. Если погубить тебя кто захочет, то сам погибнет, а проклятие уничтожит всё на сотни вёрст в округе. Не останется поблизости ничего. Ни живого, ни мертвого. И это всё опять говорит в пользу твоего брата, который решил схоронить тебя у Дражека. Умный хлопец, не отдал тебя на растерзание толпе деревенских невежд.

Ягиня опять замолчала.