Жемчужина гарема
Шрифт:
— Просыпайся, — услышала она мягкий женский голос, и кто-то стал настойчиво трясти ее за плечи. Криста, все еще не желая выходить из состояния приятного полусна, машинально ответила на арабском:
— Оставь меня.
— А ты, оказывается, говоришь на нашем языке, — удивилась незнакомка. — Вставай. Так велел наш господин.
— Господин? — Сон тут же слетел с нее. — Какой господин? — Криста уже выдала себя, заговорив по-арабски, и теперь притворяться не имело смысла.
— Великий шейх, конечно, — с важностью сообщила девушка. — Вставай скорей. Ты проспала целую ночь и целый день. Сейчас уже опять вечер.
Криста в изумлении уставилась на женщину, которая смотрела на нее сверху вниз, подбоченившись и выражая всем своим видом глубокое презрение. Нет, женщина — это не то слово, решила Криста. Скорее ребенок, потому что, несмотря на пышные округлые формы, ей едва минуло четырнадцать или пятнадцать. Судя по золотистой коже и каштановому оттенку волос, девушка была берберкой. Кто она такая и какое отношение имеет к великому шейху? Одна из его наложниц?
— Кто ты такая? — спросила Криста с некоторым вызовом.
— Меня зовут Элисса, — ответила девушка. — Я дочь военачальника великого шейха. Когда я была еще совсем ребенком, шейх оказал моему отцу великую честь, взяв меня к себе в наложницы.
Криста недоверчиво наморщила нос. Элисса и сейчас еще почти девочка, сколько же лет ей было тогда?
Угадав ход ее мыслей, Элисса с гордостью проговорила:
— Я вполне созревшая женщина. Как всех девушек в Б искре, меня с детства обучали искусству любви, чтобы потом я могла занять место в одном из публичных домов. Моя мать, как в свое время мать моей матери, сама учила меня танцам и всему остальному. Мы живем в горах, но, когда девушка овладевает древним искусством ублажать мужчину, ее отправляют в Бискру заниматься этим ремеслом.
— Тебя специально учили ремеслу… проститутки? — еле сумела выговорить ошеломленная Криста.
Элисса торжественно кивнула:
— Да, так у нас принято. А потом мы возвращаемся в деревню, выходим замуж и обзаводимся детьми. Так живут все, — заявила она. — И нечего презирать то, о чем ты не имеешь никакого понятия.
— А ты уже была… ты уже занималась этим ремеслом?
— Нет. Отец подарил меня моему господину, своему давнему другу. Но, поскольку я все еще была слишком юной, а господин был в отъезде, я продолжала учиться у матери, ожидая, когда он призовет меня к себе. И вот вчера он наконец меня позвал, только я не думала, что он прикажет мне прислуживать чужеземке, неверной.
Криста не успела ответить, потому что услышала у входа в шатер мужской голос, просивший разрешения войти. Потом появились два воина, несшие огромный медный сосуд, который они поставили в центре шатра. Другие мужчины, вошедшие следом за ними, принесли кувшины с холодной и горячей водой и наполнили его. Когда Элисса вылила в воду жидкость из маленького флакона, шатер наполнился благоуханием цветов. Криста с нетерпением ждала того момента, когда она наконец сможет погрузиться в ванну, ведь в последний раз она мылась еще в серале Калима.
Элисса нетерпеливым жестом пригласила ее в ванну, и Криста быстро скинула с себя халат, настолько грязный и порванный, что его уже невозможно было починить. Теплая вода заплескалась, лаская округлые груди с розовыми сосками, расслабляя мускулы, сведенные судорогой от долгой езды верхом. Криста блаженно вздохнула, когда Элисса начала тереть ее тело большой губкой, намыленной душистым мылом. Потом красавица берберка взялась за спутанную гриву белокурых волос, неохотно признав, что они очень красивы. Наконец она смыла мыло чистой водой из кувшинов, и волосы Кристы снова заблестели, как драгоценный шелк.
— Теперь отдыхай, — отрывисто бросила Элисса. — Я скоро вернусь и разотру тебя. — Потом она ушла, прихватив с собой грязную одежду.
По правде говоря, Элиссу совсем не устраивала роль служанки, которую ей пришлось исполнять. Почему великий шейх хочет взять к себе в постель эту женщину, хотя он еще не уделил внимания ее юным прелестям? Во всей деревне она оставалась единственной девственницей, достигшей пятнадцатилетнего возраста, и все потому, что ее господин так долго находился в отъезде. Теперь, когда он вернулся, Элисса ждала, что он позовет ее, но, как видно, он предпочел эту костлявую блондинку ее цветущей красоте. Эта женщина стара — ей по крайней мере двадцать, с отвращением прикидывала Элисса. Единственным утешением была мысль о том, что, когда господин пресытится этим белым телом, он наконец обратит свое желание к ней.
Элисса так долго не возвращалась, что вода в ванне успела остыть, как и ночной воздух в шатре. Криста вылезла из воды, вытерлась мягкой белоснежной простыней и, не одеваясь, вытянулась лицом вниз на мягких подушках, ожидая Элиссу. Некоторое время она лениво размышляла о том, куда подевалась девушка, но глаза ее закрывались сами собой, и она задремала.
Сон унес ее в другой мир, полный эротических грез, в котором не существовало никого, кроме нее и Марка. Она мечтала о его нежных руках и губах, о его сильном теле, прижимавшемся к ее телу, о нежных словах, произносимых этим низким глуховатым голосом, который она так любила. Она хотела, чтобы ее руки вновь ощутили его упругие мышцы, густые жесткие волосы на груди и руках, хотела почувствовать, как его плоть входит в ее тело, заполняя его, заставляя ее содрогаться от наслаждения, которое никто не мог дать ей, кроме Марка.
Вдруг полог откинулся, и единственный светильник, оставленный Элиссой, погас. Шатер погрузился в темноту. Краешком сознания Криста отметила, что освещение изменилось, но она была слишком поглощена своими видениями и лишь слегка застонала от удовольствия, почувствовав, как по коже растекается масло и чьи-то нежные руки разминают ее натруженные мышцы. Элисса действительно в совершенстве владеет искусством массажа, сквозь сон подумала она, не замечая, что волшебные руки слишком велики, а кожа на них слишком груба для молоденькой девушки.
Руки на мгновение замерли, но затем возобновили свою работу, спустившись от белых плеч и спины к тонкой талии и дальше, к округлым бедрам и длинным ногам, словно нарочно обойдя вниманием две прелестные выпуклости ягодиц. Колени, щиколотки и каждый палец на ноге были тщательно размяты, а когда руки начали массировать ступни, Криста снова застонала. Ощущение было настолько сильным, что она наконец проснулась. Руки снова стали подниматься, нежно касаясь чувствительной кожи внутренней поверхности бедер, но старательно избегая той влажной розы, которая начала пульсировать и наполняться сладкой тяжестью.