Жемчужина в мутной воде
Шрифт:
— Ну давай, изучай.
— А почему так мало? У него одних охранников десятка два.
— Чем богаты… — развел руками Порошин.
— И фамилии-то какие, будто их специально придумали. Звукорежиссер Уткин, осветитель Кабанов, второй режиссер Медведев. Смотри-ка, сразу три Лебедевых. Что это за зоопарк такой? О, а вот музыкальные фамилии пошли. Барабанов, Трубач, Скрипкин. С ума сойти!
— Может, он по фамилиям набирает людей на работу.
— А вот это уже интересно, — усмехнулась я, указывая на одну из фамилий. Порошин немедленно прильнул ко мне и прочитал вслух:
— Кутепова
— Знаешь, что у них делает этот генеральный директор? Унитазы драит в туалете.
— Да ладно, с чего ты взяла?
— Не забывай, я там была. И с этой Захаровной общалась. Правда, не знала, что она родственница Кутепова.
— В наше время все бывает, этим уже никого не удивишь, — со знанием дела сказал Порошин. — Ну что, изучила списки? Всех запомнила?
— Ой, Светлана, — я обнаружила еще одну забавную фамилию, — а у вашего Павлуши фамилия случайно не Никчемный?
— Да, Павел Никчемный, — закивала Мордакина. — А что?
— Да нет, ничего особенного. Просто фамилия ему очень подходит. Никчемный он человечек. Ладно. — Я вернула Порошину списки. — Всех вроде запомнила, пошла я.
Владимир вызвался меня проводить, мы вдвоем вышли в коридор для конфиденциального разговора.
— Женя, Зернову нельзя оставлять одну.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Возьми ее на себя.
— Ты издеваешься, Володя. Мне Мордакиной хватает.
— Не могу же я ее домой отпустить и здесь держать не могу.
— Человека к ней приставь.
— Какого человека, Женя? Она даже заявление писать не хочет. Это надо как-то решать.
— В общем, Володенька, — я похлопала друга по плечу, — у меня сейчас важная встреча, девчонок оставляю на тебя…
— Да ты с ума сошла, — возмутился он. — У меня работа.
— Через час вернусь, надеюсь, не с пустыми руками.
— Охотникова, остановись, — Володя попытался схватить меня за рукав, — не смей оставлять меня с ними, слышишь!
— Всего один час, Порошин, потерпи всего один час. — С улыбкой на лице я убежала, оставляя Владимира на растерзание трем дамочкам.
Добраться до спортивной школы Герасимовича не составило особого труда. Четырехэтажное здание старой постройки, с колоннами и витиеватой лепкой на фасаде, возвышалось за пределами деловой части города и являлось памятником архитектуры. Многие пытались «отхватить» это здание, но года два назад в городе прошла акция в поддержку отечественного спорта под эгидой президента, и кто-то вовремя подсуетился, передав архитектурную ценность под спортивный центр. Правда, недолго этот центр считался спортивным, очень скоро здание признали малопригодным для занятий спортом (ввиду отсутствия в нем просторных спортивных залов), и треть площадей отдали под офисы и учебные классы элитной школы.
Прежде чем подняться на третий этаж, где находился рабочий кабинет Герасимовича, я связалась с ним по телефону, и он отправил к проходной своего помощника, чтоб тот встретил меня. Молоденький парнишка в белом кимоно спустился буквально через минуту, сдержанно поприветствовал меня поклоном и попросил следовать за ним. Поднимаясь по каменной лестнице, я
Наконец-то мы пришли к кабинету Герасимовича, мой провожатый аккуратно постучал в дверь, дождался приглашения и предложил мне войти…
— Пожалуйста, — сказал он тихо, откланялся и ушел.
Игорь Каримович выглядел так, как я его себе и представляла. Высокий, поджарый, интеллигентного вида человек, настоящий профессор. На вид ему было лет пятьдесят, но я подозревала, что он несколько постарше. Благородная седина великолепно сочеталась с черными, немного раскосыми глазами и придавала этому человеку весьма привлекательный внешний вид. Герасимович встретил меня как старую знакомую, я протянула руку, он слегка сжал ее в своих теплых мягких ладонях, кивнул и предложил присесть.
Наш разговор был недолгим, он сразу сослался на неотложные дела, я пообещала его не задерживать и дала посмотреть запись, сделанную в квартире Мордакиной. Игорь Каримович смотрел с интересом, он трижды просил меня прокрутить запись с начала.
После третьего просмотра Герасимович прежде всего решил сделать комплимент мне. Несмотря на позорное поражение, он похвалил меня за хорошую физическую форму и умение владеть телом. Я с удовольствием приняла этот комплимент, подобные похвалы нечасто услышишь от человека с его опытом и профессионализмом.
— Я так понимаю, вы хотите знать, что это за школа?
— Да, этот человек использовал не знакомые мне приемы, признаться, прежде я не сталкивалась с подобным.
— Это неудивительно, индийские единоборства не так широко распространены в нашей стране, как, скажем, корейские или китайские.
— Индийские? — Признаться, я была несколько удивлена.
— Да, это одно из древнейших боевых искусств. Называется оно варма-калаи, искусство поражения уязвимых точек. Техника варма-калаи своеобразна, включает в себя удары локтями, коленями, захваты, прыжки, подножки. Хотя внешне она немного напоминает китайское кунфу. Особенность этой школы состоит в том, что тут не бывает случайных ударов. Все зависит от того, хочет воин убить своего противника или только на время вывести из строя. Просмотрев эту видеозапись, — он кивнул на мой ноутбук, — могу с уверенностью сказать, вас убивать не хотели.
— Скажите, Игорь Каримович, а вам приходилось сталкиваться с людьми, виртуозно владеющими этим видом борьбы?
— Вообще это весьма редкий вид единоборства, даже в Индии настоящих воинов варма-калаи считаные единицы. Но в нашей стране есть приверженцы этой школы, и мне приходилось кое с кем встречаться. На память, конечно, я не назову вам все имена, Россия большая…
— Меня интересует наш город, наша область.
Герасимович задумался, я решила помочь ему и достала из сумки фотографию парня из казино.