Жемчужная маска
Шрифт:
Рита не разделяла мнения горожан и с радостью помогала дедушке возиться с его шумным детищем в гараже. Сначала Теодор наотрез отказался от ее помощи, справедливо считая, что подобное занятие не подходит для юной девушки, но Рита проявила невероятное упрямство, и, в конце концов, дедушка сдался и перестал выдворять внучку из гаража. Вскоре она стала хорошо разбираться во всех этих котлах, механизмах, подшипниках, пробках и поршнях, правда, нередко получала ссадины и порезы при работе с механизмами. А самую огромную проблему для нее представляло масло. Девушка всегда умудрялась выпачкаться с головы до ног, помогая деду содержать автомобиль
Теодор безумно любил свою игрушку, отнимающую почти все его деньги и свободное время. Неделю назад он заказал новые запчасти для автомобиля в Норридже и был так нетерпелив, что внучке пришлось взять извозчика и самой отправиться в автосалон. Но дождь поломал все ее планы.
Возле Риты, с трудом бредущей по залитой дождем улице, неожиданно возник роскошный экипаж. Он с шумом проехал по огромной луже, забрызгав мерзкой грязью платье и без того мокрой девушки. Рита издала стон, в отчаянии глядя на окончательно испорченную одежду.
Экипаж внезапно остановился, дверца его приоткрылась, и девушку позвал хорошо знакомый мужской голос:
– Ради Бога! Забирайся в карету быстрее, пока ты не промокла еще больше, глупое дитя!
– Спасибо, мистер Мэдокс!
Девушка поспешно сложила зонтик и хотела изящно впорхнуть в его роскошный экипаж, но неосторожно зацепилась мыском туфли за влажные оборки тяжелой от дождя юбки и неуклюже плюхнулась на сиденье. Уильям Мэдокс, одетый в изысканный темный костюм, поморщился и слегка отодвинулся, давая девушке место, затем дал знак кучеру ехать дальше. Рита смущенно отвернулась от своего «спасителя», злясь на себя из-за того, что встреча с этим человеком заставила ее сердце учащенно забиться.
Этот мужчина, считавшийся образцом настоящего джентльмена, был привередлив и холоден в обращений с женщинами. Впрочем, с Ритой он обычно не был высокомерен. Уильям все еще относился к ней как к милому ребенку – порой дразнил, порой воспитывал, а чаще проявлял к ней добродушную снисходительность. Еще два года назад это не волновало ее так сильно, как сейчас.
Она хорошо помнила то время, когда этот элегантный, холеный мужчина лежал пластом на больничной койке в военном госпитале. Мэдокс находился тогда в ужасном состоянии, и Рита впервые ощутила странное чувство – сочувствие и восхищение раненым воином. Вернувшийся с войны, награжденный за храбрость медалью и брошенный невестой, Уильям стал для нее воплощением настоящего героя. Его почему-то не навещали родственники, и Рита решила остаться в госпитале, чтобы ухаживать за раненым страдальцем. Но дедушка даже думать ей об этом запретил, поскольку молоденькие сестры милосердия оказывали Уильяму более чем повышенное внимание.
После выздоровления Мэдокс часто навещал маленькое семейство Лоумеров, и каждый раз при его появлении Риту охватывало томительное волнение. Детская влюбленность давно уже переросла в более сильное чувство к этому мужчине, но девушке казалась невыносимой мысль о том, что, догадавшись о ее чувствах, Уильям станет относиться к ней с холодным презрением, и очень боялась выдать себя неосторожным взглядом или глупым поступком. Но до чего же трудно сдерживать себя и прятать влюбленный взгляд за маской деловитости, в то время как ноет от нестерпимой боли взбудораженное сердце. Да и как можно сопротивляться обаянию и невероятно притягательной мужской красоте этого человека? Ведь он статен, как аристократ, атлетически сложен, как бравый военный, хорош собой, словно ожившая греческая статуя, и умен, словно профессор университета!
До войны Мэдокс успел окончить Кембриджский университет, но вместо того чтобы заняться наукой, почему-то отправился в Африку и оказался в самом эпицентре англо-бурской войны. Рита считала, что для этого у него должны были быть очень веские причины, ведь дедушка Теодор никогда не упрекал Уильяма за его участие в этой кампании, хотя обычно высказывал весьма резкие мысли в адрес правительства, отправившего в Африку для завоевания богатых месторождений золота и алмазов огромную армию.
Получив ранение в одном из боев, Уильям вернулся в родные края, и после выздоровления сумел за невероятно короткий срок сделать карьеру в Норридже – стал управляющим самого крупного банка. На пороге своего тридцатилетия мистер Мэдокс оказался завидным женихом окрестных барышень, но одновременно с этим приобрел и определенное количество недоброжелателей. Возможно, именно благодаря их злопыхательству появился слух о связи Уильяма с красавицей Лилианой – молодой женой банкира Бронстона.
От неожиданного спутника исходил восхитительный аромат французского одеколона, заставлявший сердце Риты биться еще сильнее, чем обычно. Стараясь не задеть Мэдокса, девушка осторожно расправила свои мокрые юбки и стряхнула налипшую грязь. Туфли тоже изрядно пострадали от дождя, и придется потратить немало времени, чтобы привести их в божеский вид.
– Ты выглядишь не очень-то опрятно… О, боже, Рита! Почему ты всегда притягиваешь к себе грязь! – брезгливо высказал свое неодобрение этот холеный господин, впрочем, тут же милостиво добавил, слегка сощурив серые глаза: – Сначала мы заедем в банк, а затем я скажу кучеру, чтобы он доставил тебя домой.
Девушка покраснела, но гордо вздернула подбородок:
– Если бы вы шли под дождем в длинных юбках, то вряд ли выглядели лучше.
Уильям снисходительно усмехнулся:
– Бог миловал. Но разве при каждой нашей встрече идет дождь? К тому же, помнится, твои юбки чаще всего страдают от машинной смазки.
– Наша с дедушкой машина требует ухода. Поршни не смогут работать хорошо, если их не обработать маслом, – смущенно объяснила Рита.
– Я уже не раз говорил и тебе, и твоему дедушке, что работа в гараже – не женская работа.
– Это еще почему? – тут же ощетинилась девушка.
Мэдокс пожал плечами:
– Дедушка должен был объяснить тебе, что это неприлично. Тебе, если не ошибаюсь, около двадцати лет. Пора бы уже иметь представление о том, как следует вести себя приличной девушке.
– Как миссис Бронстон, например?
Его лицо осталось невозмутимым.
– Разумеется. Манеры этой леди могут служить образцом для подражания.
– Я уверена, что мистер Бронстон безумно гордится своей женой, – охотно согласилась Рита и сделала вид, что изучает свои руки в мокрых перчатках. – И так же безумно… ревнует ее.
Уильям резко повернулся к девушке:
– Я не люблю, когда разносят сплетни, – сказал он на этот раз весьма сурово. – Надеюсь, мисс автомеханик не собирается читать мне нотации?
Рита хмуро насупилась.
– Вы полагаете, что ваши отношения с миссис Бронстон – плод моих фантазий? Похоже, вы не боитесь стать объектом злых сплетен. Впрочем… кто я такая, чтобы вмешиваться, если вы осознанно рискуете своим положением и добрым именем в обществе?
– Что еще за сплетни? – голос Уильяма стал еще более холодным.