Жемчужный король
Шрифт:
Его работники заметили перемены, ведь Роман даже не накричал на них за то, что до сих пор отчеты не лежали на его столе. Все с интересом поглядывали на него, особенно новая секретарша, которая никогда и не видела его в хорошем расположении духа. Он буквально считал минуты до момента, когда снова ее увидит. Его трясло от предвкушения встречи с Мариной, как влюбленного мальчишку. В принципе, весь день Роман попивал кофе в неограниченном количестве и распределял обязанности, сам же решил ничем серьезным не заниматься. В пять часов он поспешил уйти из офиса, чем удивил всех и каждого, ведь
В ресторан он приехал на полчаса раньше и принялся с нетерпением поглядывать в окно, ожидая свою спутницу. Марина немного опоздала, но в окне он ее не увидел, видимо, зашла через другую дверь. Она летела навстречу к нему, и ее волосы развевались с исключительной грацией. На Марине были черные широкие брюки до щиколотки, бежевая маечка с голыми плечами и невесомая улыбочка. Роман выскочил изо стола и поцеловал ее. Достав с диванчика, на котором сидел, букет, он протянул его ей.
— Привет. Какие красивые цветы, спасибо.
Марина оставила кардиган на локотке дивана и опустила лицо к розам.
— Рад, что тебе нравится. Я так соскучился по тебе.
— Слушай, может попросим, чтобы поставили в воду? — предложила Марина.
Роман мигом же попросил вазу, а еще, чтобы накрывали на стол. Марина села на голубой диванчик напротив, да и Роман сел на свой.
— Я взял на себя смелость заказать ужин, надеюсь ты не против. Зато все принесут прямо сейчас и не нужно ждать.
— Конечно не против. Это замечательно.
— Как у тебя дела? Все нормально с документами?
— Да, все отлично, — ответила Марина.
В это время официанты заставили их стол лучшими блюдами французской кухни, принесли и изящную фарфоровую посуду, и бутылочку красного, кроме того украсили стол букетом в многогранной вазе. Роман наполнил бокалы, и они принялись за ужин.
— Рома, нам нужно поговорить, — сказала Марина.
Слишком серьезный тон, слишком озабоченное выражение лица, ей не шли эти поджатые губы и пронзительный взгляд, с которым можно было только выносить приговоры. Роман чувствовал, как кровь бушевала в каждой вене, как часто билось его сердце, но он не мог ничего изменить.
— Давай поговорим.
— Ты очень изменился. Ты больше не тот сильный, уверенный мужчина, которым был раньше. Ты потерял себя, стал совсем другим.
— Наверно… А ты все такая же, и я также сильно тебя люблю. Марина, я не могу без тебя, я жил все это время только тобой. Ты единственная в этом мире, ради кого я вообще живу.
— Это страшно. Ты почти уничтожил самого себя, растворился во мне. Ты убил в себе все то, что делало тебя тобой, все свои представления о мире, все цели, идеалы… — в ее глазах блеснула боль. — Ты разрушил весь свой мир, и сделал его центром меня. То, чего я так боялась, все-таки произошло: луна закрыла солнце, и в твоей жизни не осталось ничего, кроме беспросветной тьмы.
Роман смотрел на нее и понимал, к чему она ведет. Нет, этого Роман бы не пережил. Теперь каждая клетка в его организме взорвалась, и дышать стало почти невозможно. Он опустил глаза в столешницу из какого-то дорогого дерева.
— Я все испортил. Я так хотел, чтобы теперь все было хорошо. Только я опять все испортил. Прости меня, прости меня, пожалуйста.
— Ты ни в чем не виноват, — Марина дотронулась его руки, и Роман снова посмотрел на нее. — Это все я… Я думала, что так будет лучше. Что если я уеду, всем будет лучше, потому что это было правильно, только это было правильно. Я не могла сделать ничего другого… Я не знала, что так получится, мне очень жаль. Рома, я принесла в твою жизнь лишь все самое худшее, я испортила все, что только было можно, но я не хотела.
— Не говори так, — теперь он взял ее руку в свои. — Ты ничего не понимаешь. Не было у меня никакой жизни, пока ты не появилась. Ты показала мне, что значит жить… И я благодарен тебе, и всегда буду благодарен.
Марина отрицательно качала головой, и все больше страшного чувства становилось в ее глазах. Ничего уже нельзя было изменить.
— Прости, но я должна уехать. Я уже взяла билеты. У меня самолет через пять дней, это время мы можем провести вместе, если ты, конечно, хочешь.
— Надолго?
— Навсегда.
Они смотрели друг на друга и молчали. Роман уже почти решился на то, чтобы швырнуть чертовы бокалы в окно, но лишь вздохнул. Навсегда. Страшнее этого слова не существует.
— Так будет лучше, мы не можем быть вместе.
— Нет, не будет, — скорбно произнес Роман. — Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя так сильно, что ты и представить не можешь. Мы можем быть вместе, я все еще больше всего на свете хочу, чтобы ты стала моей женой. Неужели ты ничего ко мне чувствуешь?
— Я не знаю, — ответила она. Больно, зато честно. — Если бы я ничего к тебе не чувствовала, то не была бы здесь, но я не стану твоей женой. Я не буду ни от кого зависеть, мне нужна свобода… Я не смогу так жить, да и ты не сможешь.
Роман знал, что не способен изменить своей судьбы, где ее рядом нет и надеется на другой поворот событий было настолько глупо, что сейчас он еле сдерживался, чтобы не залиться истерическим хохотом.
— Помнишь, когда-то, когда мы были незнакомы я говорила, что, на мой взгляд, главное остаться собой до конца? — сказала Марина. — Ты не сможешь быть самим собой со мной, я мешаю тебе, я разрушаю твою жизнь.
— А потом на набережной ты сказала другое. Про то, что я живу дорого, но дорогого в моей жизни нет. Теперь я понимаю, что в моей жизни и не было ничего стоящего, пока не появилась ты. Ты самое дорогое, что было в моей жизни, и я пытался сделать так, чтобы тебе было хорошо со мной. Скажи мне, я заслужил этого? Никогда больше не видеть тебя? Я никогда от тебя ничего не требовал, ничего не просил, принимал все твои решения…
Чем дольше говорил Роман, тем больше боли выплескивалось из ее глаз. Роман ненавидел себя за то, что ей сейчас было больно, но он не мог потерять Марину еще раз.