Жена алхимиков, или Тайна «Русского Нострадамуса»
Шрифт:
– Всё началось с того, что примерно полторы тысячи лет тому назад один египетский алхимик охотился за философским камнем. В те времена это было куда более опасное занятие, чем сейчас. Он вполне мог поплатиться жизнью за свою любознательность. Был он бедным человеком, однако, надеялся, что когда-нибудь настанут лучшие времена. Ему хотелось дожить до этих времён. И хотя он был почти нищим, золото было для него, как теперь принято говорить, побочным эффектом.
– При чём тут древние сказания, я хочу знать, зачем ты меня привязала к стене? – сказал Василий.
– Послушай, потом поймёшь. У нашего алхимика, звали его, в переложении на твой язык, Менетнашт, было две дочери. Его жена умерла при рождении второй из них. Он был убит горем и возжелал
– Ты надо мной издеваешься, да? – ответил Василий.
– Если бы так… Мой отец отчасти преуспел в своём деле. Но он очень многого не понимал, также как и ты… Философский камень удался ему. Меня он преобразовал удачно. А вот ей, – София посмотрела на Николь и она печально вздохнула, – повезло меньше.
– Послушай, ну не надо нести ерунду. Если предположить, что ты говоришь правду, вам с ней что, по полторы тысячи лет?.. Это невозможно! Или ты держишь меня за дурака?! – в Василии, несмотря на то, что он был на пороге смерти, проснулся учёный.
– Интересно… – задумчиво произнесла София, посмотрев ему прямо в глаза. – Ты, основываясь на вере в воскрешение умерших посредством философского камня и человеческой жертвы, решился на двойное убийство. А поверить в то, что мне полторы тысячи лет, ты не можешь? – сказала София.
– Не могу, прости. Это бред. Лучше освободи меня и иди своей дорогой, – сказал Василий, собрав остатки уверенности.
– Прости, но вот этого я не могу. Ты мне очень нужен. Вернее – нам, – сказала София, сделав упор на последнее слово.
– Зачем?! – недоуменно воскликнул он.
– Дай я расскажу, потом поймёшь. Хорошо?
– Ладно, будто от меня что-то зависит.
– Так вот. Алхимическое преобразование человека – процесс невероятно тонкий и сложный. Упрощённо говоря, нужно правильно изменить и тело и душу. Со мной отцу удалось и то и другое. А вот с нашей маленькой Хагар вышла ошибка. Тело прошло трансмутацию, а душа – нет. Кроме того, даже полного преобразования недостаточно для обретения, как принято говорить, «вечной жизни». После этого частично удачного эксперимента мы жили еще некоторое время, а потом случилось так, что я убила собственного отца. По глупости, можно сказать. Тогда я кое-что ощутила… Понимаешь, до этого я постоянно болела, сестра так и вовсе лежала пластом. Какая уж тут вечная жизнь?.. А после того, как я убила его, кстати, этим вот кинжалом, в меня как будто влилась новая мощная волна невероятной жизненной силы. Мы увидели жизнь в новых красках, ярких, невероятных. Мы наслаждались каждым мгновением. Даже ветер приносил нам невероятное наслаждение. Этой силы хватило и мне, и Николь примерно на сто лет. Понимаешь, к чему я веду?..
– Пока не очень… – нахмурился он.
София продолжила. Сложив руки на груди, она устремила невидящий взгляд вдаль и погрузилась в воспоминания, которые, казалось, на несколько мгновений полностью поглотили ее.
– Хорошо, тогда буду говорить проще. Примерно каждые сто лет – иногда чуть больше, иногда – чуть меньше – я должна находить настоящего алхимика, и, после того, как он получит философский камень, приносить его в жертву. Иначе мы обе умрем. Это наша плата за молодость, за красоту, за вечную жизнь… Николь, кстати, гораздо меньше может называться «человеком», чем я или ты, хотя у неё есть некоторые другие способности.
София немного помолчала, задумчиво глядя на Василия. Потом сказала:
– Я вижу, ты всё еще смотришь на меня как на сумасшедшую. Видно, не поверишь, пока сам кое-что не увидишь. Николь, иди сюда.
Николь послушно встала со стула, подошла.
– Василий, должна объяснить, что такое Николь. Её тело было преобразовано, а душа нет. Смертно и то и другое. Она – тело без души. Она не человек, а сгусток энергии, наделенный интеллектом и немножко одержимый, так сказать, нечистой силой. Жить в этом мире она может только благодаря мне, только рядом со мной. Я же вынуждена искать алхимиков, иногда подталкивать их в нужном направлении, чтобы они доросли до необходимого уровня, а потом… убивать их… Я ведь перечитала всю литературу по алхимии, которая была когда-либо написана за всю историю человечества, сотни лет провела в экспериментах, но так до конца всего и не поняла. Однако, вот что самое главное. Я осознала, что я тоже несовершенна. Но после определенного количества жертвоприношений, или, если хочешь, убийств, надеюсь, что приду в состояние, в котором смогу наслаждаться той самой всеми любимой «вечной жизнью» без всяких условностей и регулярных кровопролитий. Кроме того, я и есть тот самый настоящий «философский камень», который ты искал… То, что вы, алхимики, получаете в своих колбах – это лишь подтверждение того, что вам удалось усовершенствоваться самим. Детская забава… Однако далеко не каждый может быть алхимиком. А тот, у кого такие задатки есть, должен пройти определенный путь, прежде чем ему удастся получить этот философский камень как подтверждение того, что путь пройден. На самом деле – пройдена только первая ступень. Даже я за полторы тысячи лет еще не дошла до конца… И много не понимаю…
– Допустим, чему-то из этого я готов поверить. А что там должна была показать Николь? – сказал Василий.
– Скажи, это несущая конструкция? Если с ней что-нибудь случится, дом не рухнет? – София указала на ту стену лаборатории, у которой стоял гроб с телом Дианы.
Василий прикинул, вспомнил план дома. Ему было тяжело сконцентрироваться на таких вещах сейчас, когда на кону стояла его жизнь… И… воскрешение Дианы…
– Нет, – в конце концов, произнес он, – дом стоит на сравнительно неглубоком фундаменте. Фактически, подвал – это отдельное строение. Что бы с этой стеной не случилось – не рухнет.
– Вот и хорошо. Николь, покажи ему. Только легонько, не переусердствуй, – сказала София.
Николь подошла к стене, пару секунд постояла рядом и слегка коснулась её кончиками пальцев. Василий не поверил своим глазам. Раздался мощный глухой удар. В стену как будто врезался невидимый танк огромных размеров. По ней пошли трещины, посыпалась штукатурка, куски кирпичей. В том месте, где Николь коснулась стены, образовалась огромная дыра, в которую мог бы легко пролезть взрослый человек. Василий вспомнил про «взрыв газа» в подвале.
– Так это она разворотила пол? – Василий начинал понимать, что София говорит ему правду.
– За пол извини, она перестаралась. Я попросила у неё по-тихому пробраться в твой подвал и узнать, на какой стадии находится работа. А она пошла напрямик. Правда, всё, что надо, узнала. Состава здесь не было, но есть и другие признаки. Мне оказалось этого достаточно. Нужно было выбрать время встречи с тобой, – ответила София.
– А зачем тогда весь этот маскарад? – хмуро спросил Василий.
– Если честно, то и мне хочется простого человеческого счастья. Кое-что было незапланированным, но оно тоже удачно дополнило общую картину. Кстати, если бы мы встретились раньше, думаю, у нас был бы шанс много лет прожить вместе долго и счастливо как муж и жена. Много счастливых лет, наполненных упоением, нежностью, лаской. Тысячи завораживающих, сказочных, упоительных ночей… Поверь, я заставила бы тебя забыть о Диане. Мы были бы бесконечно счастливы. Потом, правда, мне, как всегда, пришлось бы тебя убить… – ответила София. – Но… это неизбежность…
– Уж не ты ли та «дважды вдова», на которой женился Фламель?
– Да, это была я. Он, кстати, действительно инсценировал собственную смерть, жил еще довольно долго, но потом мне пришлось принести его в жертву, как и остальных. То, что он, возможно, жив до сих пор, – сказки. И, откровенно говоря, я уже и не знаю, сколько раз я вдова. За эти полторы тысячи лет я была замужем раз, наверное, пятьдесят. Так что я не только вдова, но и жена как минимум полусотни алхимиков. Не все из них, правда, оправдывали мои ожидания… – добавила София.