Жена без памяти
Шрифт:
Можно было бы, конечно, организовать доставку из ресторана, но Артур в принципе и сам любил готовить под настроение, и ему не составило большого труда сварганить легкий ужин. Из бара достал бутылку красного вина, пару бокалов, нарезал фрукты. Вдруг появилось острое желание подняться наверх, чтобы застать жену в душе и взять ее прямо там. Но он сдержал себя. Нельзя. Она может испугаться, ведь совсем его не помнит. С другой стороны… это похоже на какое-то приключение. Они могут заново узнавать друг друга, испытать новые эмоции, не изменяя друг другу. Это ощущение будоражило еще больше, вызывая дикое желание.
Усилием
– Придётся немного потерпеть…
НИКА
Ника шла по пустой лестнице этого огромного дома, ощущая на себе его давление. Давило со всех сторон, заставляя чувствовать себя букашкой, заползшей в чужие владения.
Ей хотелось поскорее скрыться от глаз мужа. Она стеснялась его и боялась. Боялась до нервного комка в горле и тянущей боли внизу живота. Она не хотела признаваться даже себе самой, что он нравился ей и… он нравился ей как мужчина. Да… именно так. Ведь от одного его прикосновения кружилась голова и подкашивались ноги. Но в то же время Ника чувствовала, что все это неправильно.
Он даже не видит ее лицо, она даже не помнит его.
Ни о какой связи и речи быть не могло. Самое смешное, что Ника как бы знала, что такое интим и была уверена, что он у нее был. Но когда, с кем и где – не знала, как ни пыталась вспомнить.
Хотя что за глупые мысли? Конечно, с мужем. Вот наверняка в этой самой постели и было.
Она как раз вошла в спальню. В свою спальню и чуть не открыла рот от увиденного.
Комната поражала воображение размерами и интерьером.
Ника точно знала, что никогда бы по собственной воле не стала жить в такой огромной спальне, где спокойно поместилась бы рота солдат.
Не удержавшись, заглянула в гардероб, который занимал по площади метров двадцать.
Чего здесь только не было: ряды платьев на вешалках всех цветов и фасонов, шубы и костюмы, пальто и головные уборы.
– И это все мое? – завороженно пробормотала она.
На удивление в гардеробе было совсем мало обуви. Всего-то две пары сапог, столько же пар туфель и одни кроссовки.
Ника все еще прихрамывала, гипс сняли всего три недели назад, но все-таки решилась примерить понравившиеся туфли. Они оказались в самый раз, и она выдохнула.
Ну вот, это точно ее обувь, они ведь подошли. Значит и все остальное тоже ее. Это ли не доказательство, что она и впрямь хозяйка этого дома?
Вздохнув, вернула туфли на место.
Она бы в жизни не купила обувь на таком высоком каблуке и уверенность в этом, непонятно откуда взявшаяся, росла в ней с каждой минутой, проведенной в стенах этого дома.
Ей не хотелось надевать эту одежду, белье. Все казалось безумно чужим и вызывало отторжение даже несмотря на то, что вещи были красивыми и явно дорогими.
Душ принимала по привычке очень аккуратно, чтобы вода не попала на забинтованное лицо. Капли воды постепенно смывали ненужные страхи и глупые тревоги. Все позади, она дома — и это главное. У нее есть жизнь, она не безымянная девушка с изуродованным лицом, а нормальный человек с прошлым и настоящим, с именем и с мужем. Все начинается заново, это ли не повод влюбиться в него как когда-то, когда она выходила за него замуж?
Многие отдали бы полжизни, чтобы попробовать начать все с чистого листа. С настоящего чистого листа, а не выдуманного. И вот ей представился такой шанс. К чему думать, что все это ошибка и неправда? Зачем придумывать отговорки? Ведь любой дом вначале кажется чужим, а потом к нему привыкаешь. Любой мужчина по первой вызывает страх, но потом обязательно становится защитой и опорой.
Интересно только, откуда она все это знает?
Нужно выкинуть из головы ненужные предрассудки, надеть какое-нибудь красивое платье и спустится уже к ужину к человеку, который так заботлив и терпелив к ней.
Ника вышла из ванной, вытерлась мягким полотенцем. Волосы оставались сухими, потому что вымыть их оказалось целой проблемой. Больше всего на свете она боялась намочить бинты, да и никто не разрешал ей наклонять голову вниз, а иначе бы все равно не получилось.
Внимательно осмотрела себя в зеркале. Худая, словно подросток. Еще месяц назад очертания были заметно округлее, эдак она совсем превратится в скелет, если не перестанет переживать и мало есть. Нет, так нельзя… Потрогала шрам внизу живота, слева. Как и когда она могла его получить? Он явно старый, совсем белый, но довольно длинный. На бедре, справа, довольно большое родимое пятно заметно выделяется на фоне светлой кожи. Небольшая аккуратная грудь грозила вскоре совсем исчезнуть, и Вероника усмехнулась. Если появились мысли о фигуре, значит не так уж все плохо.
Она надела красивое белье лимонного цвета. Комплект выбрала неношеный, с биркой. Не знала почему, но ей показалось это очень важным. Нашла милое платье с этикеткой. Платье оказалось великовато, но не критично. В конце концов она не на званый ужин направляется, а всего лишь на семейный тет-а-тет. Завязала волосы в пучок, и усмехнулась. Так глупо выглядели все ее переодевания, что захотелось плакать. Лицо перебинтовано, а она платье выбирает и белье. Ну не дура ли?
АРТУР
Артур всё смотрел на нее и удивлялся. Куда делись те женственные формы… какая же она стала худая, словно щепка. Такую чуть придавишь, тронешь и треснет, словно веточка.
Он удовлетворенно кивнул сам себе, заметив, что платье она догадалась надеть новое. Артур только вчера сам съездил в торговый центр и купил специально для нее на свой вкус, взял самый маленький размер, но оно все равно оказалось немного великовато.
К забинтованному лицу жены он давно привык, даже внимания особо не обращал. Повязки уже не вызывали отторжения или отвращения, так, как вначале, когда он только-только увидел её. Хотя надо отдать ему должное, Артуру всегда и вполне успешно удавалось скрывать это от окружающих. По крайней мере ему так казалось.
Хирурга, что делал пластику, он знал лично. Старый знакомый его папаши из любого дерьма мог запросто слепить конфетку, зря что ли он в лихие девяностые тренировался на отцовских дружках?! А потому Артур был уверен, что новое лицо Ники будет выглядеть даже лучше, чем раньше. Нужно только немного подождать.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил достаточно мягко, как только умел, желая, чтобы она расслабилась. Во всей ее позе и жестах чувствовались напряжённость и скованность.
Вероника благодарно кивнула, явно смущаясь происходящего.