Жена чудовища
Шрифт:
— Так, дорогая жена, нам пора в постель, надо ведь и поспать немного? — он отстранился, встал, поднял откуда-то из-под ног и протянул ей сухую простыню.
Она отвернулась и улыбалась, заворачиваясь в плотное полотно. И ей казалось, что она получила только что какой-то совершенно чудесный подарок, всего лишь первый из многих, и стала другой, чуть-чуть, но другой.
А ведь этого могло бы и не быть, если бы…
Сегодня он даже назвал ее любимой. Но это было не по настоящему, вроде шутки, для графини. И она ему ответила, тоже для графини.
Это просто слово, но ей хотелось бы его слышать еще и еще, но сказанное совсем иначе. Опять есть повод признать, что мудрый Хойр абсолютно прав, говоря о женщинах. Им хочется любви, им нужна любовь, как воздух, им хочется купаться в любви, дышать любовью. И, кажется, теперь Тьяна понимала, что это значит. Кто знает, имела ли, но понимала.
А любить самой — это ведь не значит просто быть благодарной. Нет?..
И забыть графиню Ариану. Как же хотелось навсегда забыть графиню!
Наутро Тьяна всерьез вознамерилась позавтракать вдвоем с Валантеном на открытой галерее над морем, и уже заказала себе кофе с булочками, как принесли записку от Овертины — герцогиня просила любезную невестку не опаздывать на завтрак в Верхнем, чтобы познакомиться с важным гостем из столицы. Эта записка опередила ту, которую леди Айд только обдумывала, изобретая причину избежать визита в Верхний — сослаться на головную боль, или придумать что-то оригинальней?
— Важный гость, я полагаю, дядюшка Верк, ненаследный маркграф, — улыбнулся Валантен, прочитав записку, — дядя нашей Овертины. Действительно, заметная персона в Кандрии, в родстве с Крансартами, королевской семьей. Его брат был женат на принцессе Витолии Крансарт, младшей дочери Эдина и Аллиель. Причем они так поженились, что даже не злой по натуре Эдин три месяца ярился и топал ногами, так что королева Ал почти отчаялась его успокоить. А может, это сказка. Не знаю. А дядюшка Верк служит послом Кандрии в Гарратене. Ну же, Тин. Ты даже меня не боишься, так чего тебе опасаться стервы из Кандрии, которая кусаться и подавно не станет? Обещаю тебе, что ее не будет в Нивере к вечеру. И, конечно, за завтраком.
— Просто представить меня этому дядюшке?..
— Ну, да. Видимо, от тут же кинется писать в Лир о том, какой нашел новую леди Айд. От него наверняка ждут отчета, — он, нагнувшись, поцеловал Тьяну в висок, — не беспокойся ни о чем. У него хороший, благодушный нрав.
Но услышанное именно что беспокоило, предстоит еще один экзамен, и последний ли?
— Почему ты все время хватаешься за это кольцо? — вдруг спросил Валантен, притянул ее к себе и заглянул в лицо, — оно какое-то особенное? Талисман? Артефакт?
Она смутилась — надо же, он заметил, как она то и дело поглаживает кольцо Айноры. Решила сказать правду, тем более ведь и собиралась.
— Подарок одной гадалки с бубном. Она еще ко всему и моя двоюродная бабка. Да-да. Это правда. Она в юности сбежала из дома. Это кольцо должно внушать мне уверенность, и направлять на правильные дела и поступки, вроде того.
— Вот это да, — он засмеялся, — сколько еще у вас неизвестных мне секретов, дорогая жена?
— Разве что ее предсказание. У меня будет сын, а потом еще другие дети.
— Вот как? — и она с удивлением заметила, как словно тень прошла по его лицу, — это хорошо.
— Что не так, Валантен?..
— Все так, Тин, — он странно медлил, — да, конечно, хорошо, что будет сын. То, что нужно.
— Валантен?..
— Ничего такого, Тин. Собирайся, не надо опаздывать.
— Еще я должна кого-то простить, — добавила она, — это часть предсказания.
— Так прощай всех подряд, тогда не ошибешься, — посоветовал он то ли в шутку, то ли всерьез, и ласково взъерошил ей волосы, еще не уложенные в прическу.
Они то и дело сбивались с тона, положенного благородным супругам из высшего общества, а потом возвращались к нему. Это было даже забавно.
Глава 21. Гость вновь проявляется
Такой ранний визит колдуна удивил леди Фан. Еще больше она удивилась, когда он откинул холст с большого плоского предмета, который принес, и она увидела бубен Айноры.
— Должно быть, вы захотите оставить это себе. Может, еще как-нибудь поиграете, попробуете силы. Да и просто на память. Ведь захотите?
Нет, нельзя сказать, что ее тут же охватило предчувствие. Не предчувствие. Она была абсолютно уверена.
— Когда умерла Айнора?
— Третьего дня. Настоятельница монастыря не сочла нужным вовремя известить. Ее прах похоронили там же, под стеной, после кремации.
— А как это случилось?
— Говорят, что она умерла во сне. Просто не проснулась утром.
— Понятно, — леди Фан провела пальцами по тугой шелковистой коже, — я туда заеду.
Потеря, пожалуй, все же не была для нее горем, но — грустью. Она, наверное, очень часто будет вспоминать Айнору.
— Ваша тетушка давно умерла для своего семейства, — мягко заметил Хойр, — но если вы пожелаете перезахоронить ее в семейном склепе, рассчитывайте на мое содействие.
— Я подумаю, — кивнула она, — возможно, в этом нет нужды.
Конечно, он все разузнал, чему тут удивляться.
— Если бы она хотела, то сказала бы, — добавила она, — Айнора никогда не желала возвращаться, тем более навсегда.
— Я понимаю, — кивнул Хойр, — нрав у некоторых одаренных бывает настолько ужасен, что я теряюсь.
— У нее был не ужасный нрав. — возразила леди Фан, — а то, что она говорила иногда, не так и важно.
— Но она была чрезвычайно одаренной, насколько я понял. Весьма известной персоной на Дороге. О ней знали в нашей гильдии, но не знали, что она благороднорожденная, это неожиданно, конечно. И что ее двоюродная внучка стала леди Айд — тоже.
— У Тьяны нет способностей, — резко возразила леди Фан, — Айнора сама так считала.
— Нет, конечно, — согласился Хойр, — и у вас, миледи, нет способностей. Однако это вы играли на бубне, чтобы Айнора могла видеть, а леди Айд ведет себя, как никакая другая. Чтобы зернышко выросло, возможно, его нужно просто поливать и удобрять. Конечно, это уже не касается леди Айд, и никто не станет измерять ее силу.