Жена двух мужей
Шрифт:
Подлец! Как он заботливо ополоснул его минералкой, надел оливку на деревянную шпажку и только потом налил напиток и подал мне.
– Для контраста вкуса, - пояснил он, очевидно вспомнив, что я не спец по алкоголю.
Строгов, увидев, что я опустошила бокал, тут же считал мое состояние и снова поухаживал. Я, как загипнотизированная, следила за его красивыми руками. Длинные аристократичные пальцы, кисть с прожилками венок не создавали ощущения изнеженности. Наоборот, чувствовалось, что они с одинаковой готовностью и приласкают, и мгновенно сожмутся в крепкий кулак, чтоб кому-то
За что?! Он, словно филиппинский хилер, без инструментов вскрыл грудную клетку и с садистским интересом сжимает мое пульсирующее в агонии обиды сердце. Я не помню, чтобы когда-нибудь в жизни мне было так плохо.
Хотя нет. Стало еще хуже, когда Полуянов открыл рот. Я видела, что муж уже встал в стойку, и возможность заполучить баснословную сумму поработила его мозг. Но, как гордый отпрыск обедневшего, когда –то благородного рода, он счел нужным еще набить себе цену.
– Сав, а почему ты не женишься на любимой женщине? И деньги платить не надо. К чему столько лишних телодвижений?! Я понимаю, таких, как Алена, днем с огнем не сыскать. Но все же? Деньги нам нужны, но нужны гарантии, что все будет так, как в контракте, и ты не выгонишь ее за какую-нибудь смехотворную провинность, чтоб не платить деньги.
Едва уловимая усмешка коснулась губ Савы и тут же исчезла.
– Ты невнимательно слушал. Я не смешиваю бизнес и личную жизнь. Брак – это дело политическое. Жена – визитная карточка мужа. И она должна нравиться всем, причем мужу необязательно. Уметь мило улыбнуться, помолчать, произвести приятное впечатление не только на деловых партнеров мужа, но и на их жен, детей, собачек и прочих. – И поймав настороженный взгляд Полуянова, уже с открытым превосходством добавил: - И не волнуйся, я верну твою Алену по истечении срока контракта. Да-да! У меня сейчас нет ни времени, ни возможности, ни желания искать подходящую кандидатуру на роль настоящей жены. Во-первых, я не хочу жениться вообще, во –вторых, я не хочу отказываться от Лори. Но в свет ее официально явить тоже не могу. Она, как необузданная тигрица, если ты понимаешь, о чем я.
Я поняла, что у моей хваленой выдержки есть предел, и уже несколько секунд отделяют меня от того, чтобы взять тарелку с чем-нибудь и надеть ее на голову этому циничному гаду. Снова выдохнув весь воздух, чтобы не было чем заорать, я сказала:
– Похоже, я тут лишняя. Вы поговорите, потом Роман принесет чайник и торт. Думаю, Савелий, ты больше нигде не попробуешь такой.
Невероятным усилием сдержав слезы, я постаралась без лишней суеты удалиться.
И пошла я не домой, а к своей единственной подруге, бабе Кате. И только переступив ее порог, дала волю слезам.
Баба Катя от души плеснула мне валерьянки, усадила за стол. Обормот, почуяв мое состояние, тут же впрыгнул на колени и начал своей твердой, как у теленка, башкой бодать меня в подбородок. Господи! Ну почему я чувствую себя в чужом доме как дома, а дома – как в чужом?!
Старушка поставила чайник и полезла в шкафчик за печеньками.
– Баб Кать! Не надо плюшек. Сейчас этот засранец уберется, и я принесу тортик, надеюсь, не слопают весь. А мы с вами давайте лучше ваш фирменный травяной сбор выпьем.
– Выпьем, выпьем, деточка! Давай делись, кто тебя так довел.
Баба Катя, заварив чай, поставила передо мной чашку с дымящимся ароматным напитком, подвинула табурет ко мне ближе и, сложив свои сухонькие кулачки на коленях, приготовилась внимательно слушать.
Всхлипнув, я посмотрела на нее.
– А вы? Не будете пить?
– Мне на ночь нельзя много. Я подожду тортика обещанного и тогда уж получу удовольствие по полной. Рассказывай.
Шумно отхлебывая чай, все еще всхлипывая, я рассказала, что меня выставили, как лошадь на продажу. Старушка помолчала, очевидно взвешивая все, и огорошила меня неожиданным ответом.
– Аленочка! Вот смотри. Сколько наших женщин уехали в Москву, чтоб заработать денег? Месяцами трут полы, отдраивают унитазы, прислуживают так, как и в царские времена не прислуживали. И все это за деньги, которые и не сравнить с теми, что предложил Савелий. Или ты сомневаешься, что он будет честен с тобой?
– Нет-нет! В отличие от Романа, у него всегда были два ответа – «Да» и «нет». Он всегда был честным, - я округлившимися глазами смотрела на свою советчицу, не понимая, куда она клонит.
– Тебе предложили работу. По факту – это работа секретарем, личным помощником. Для сопровождения на мероприятия, для поддержки имиджа. Это не проститутка и не эскортница, которая сегодня здесь, а завтра там. Это работа по контракту на несколько месяцев.
Я не справилась с изумлением и перебила старушку.
– Баб Кать! Вы –то откуда про эскортниц и секретарей – личных помощников знаете?
Она хитро прищурилась и заулыбалась, довольная, что поразила меня знанием таких современных «профессий».
– А что, я, по-твоему, не знаю, как телевизор включается? И сериалы смотрю. А в них такая жизнь кипит, что завидно становится. Так вот. Ничего постыдного в этом предложении нет. Просто непривычно называется. Но ты ж девушка современная, должна быть гибче. А что ты теряешь? Постоянной работы нет. Малых детей, которых не на кого бросить , нет. Да и , прости Господи, мужа любимого нет. Так чего ты так взбунтовалась? Или ты еще не все сказала?
Я понуро уткнулась в чашку. Картина предстала совсем в другом свете. Если бы предложил кто-то другой, я бы, наверно, согласилась. С оговорками. Чтоб нанял бабе Кате помощницу приходящую с медицинским образованием – укол сделать, поговорить, помочь по дому. И тут же болью отозвалась мысль – почему я в первую очередь подумала не о родной матери, а о чужой женщине?
Ответ не заставил себя долго ждать. Резкий звонок телефона бабы Кати оборвал наш разговор.
– Аленушка, ну где ты ходишь?! Плохо мне. Померяй давление, а то что-то так сердце давит, как бы не померла. А на похороны –то денег не насобирали…
Вот почему. Потому что родная мать, как я подозреваю, частенько мной манипулирует. Зная, что у нас гость, автоматическим тонометром могла бы и сама давление померить. Или это я уже вконец озлобилась? Когда плохо, не важно, что ты можешь сделать, а что нет. Хочется участия…