Жена Хана
Шрифт:
– Что заскучал?
Голос Лиды прозвучал над самым ухом и Артур усмехнулся.
– Соскучилась? – спросил он
– Очень, – ответила Лида и вызывающе облизала губы.
Через пару минут она уже страстно ласкала ртом его член, опустившись перед ним на колени в туалете ресторана, а он смотрел на себя в зеркало и курил. Лишь иногда поглаживая ее по голове как хорошую домашнюю собачонку. В нем закипала злость с каждым толчком в горячий женский рот, с каждым движением ее языка он приходил в бешенство, а перед глазами стояла Инга. Инга со своим папиком в постели.
– Уходи – процедил он сквозь зубы, – уйди, я сказал!
Лида вскочила с колен, размазывая слезы обиды по щекам.
– Скотина ты, Чернышев, – прорыдала она и кинулась к раковине, а Артур вышел из туалета, на ходу застегивая ширинку.
– Мило!
Артур поднял голову и увидел Ингу, она курила возле туалета, видимо ожидая, когда тот освободиться.
– Верно, очень мило – процедил Артур.
Как назло следом вышла Лида, поправляя на ходу прическу. Инга засмеялась оскорбительно, заливисто и Артуру захотелось ее ударить. Желание было столь невыносимым, что он непроизвольно сжал руки в кулаки.
– Победа за победой, неотразимый Чернышев теперь развлекается в женском туалете с подружкой жены.
– А маленькая шлюшка выходит замуж за богатенького папика и трахается со своими подчиненными – парировал Артур.
Инга перестала смеяться.
– Да пошел ты!
– Только вместе с тобой, маленькая.
Усмехнулся Артур.
– Не называй меня так! – Инга, казалось, вышла из себя моментально.
– Почему это?
– Потому что! – отрезала она и хотела уйти, но Артур уже не мог остановиться, он схватил ее за локоть и поволок на лестницу за туалетами. Втолкнул за дверь и припечатал к стене.
– Все ответы неправильные, Инга. Что тебе надо? А? Чего ты хочешь? Денег? Они у тебя есть? Что бы я тебя трахнул? Так ты не даешь. Что тебе надо от жизни, певчая птичка? А?
Инга с ненавистью на него посмотрела:
– Когда-нибудь поймешь, ты все сказал?
– Нет, не все!
Артур жадно приник к ее рту, схватив за лицо обеими руками, придавив к стене так сильно, что чувствовал каждый изгиб ее тела. Она не сопротивлялась, но и не отвечала. Стояла как холодное мраморное изваяние. Он покусывал ее губы, проникая в рот языком, распаляясь все больше и больше, пока вдруг не отшатнулся и выругался матом.
– С ним ты тоже такая холодная? Сколько стоит твоя любовь, Инга? Сколько он тебе платит? Может, я заплачу больше? Чего ты хочешь?
– Всего, – ответила она тихо, – я хочу всего, Артур, ты можешь дать мне все? Верность, любовь, счастье, можешь?
Его сердце колотилось как бешенное, даже дышать стало больно.
– Шутишь? – он усмехнулся.
– И не думала. Сколько стоит твоя верность? Сколько стоит твоя любовь, Артур? Хочешь, отвечу? А нисколько, грош им цена: и любви, и верности. От тебя воняет твоими бабами, от тебя воняет цинизмом. Я ненавижу таких, как ты, ясно?
Впервые Артуру показалось, что сейчас она честна, только почему в ее голосе столько горечи и боли? Почему она вся трясется как от страха? Сколько ненависти в словах, будто и впрямь ненавидит именно его. Только за что?
– Ясно, – Артур разжал руки и выпустил ее, – ясно. Быть его женой престижней, чем моей любовницей, спать с нелюбимым мужчиной приятней, чем сгорать от страсти в моих руках. Ты кукла. Красивая, пустая кукла, на которую нашелся богатый покупатель. Ты выставила себя на аукцион, а он купил. Иди. Давай, наслаждайся жизнью.
Ее глаза сверкнули, и она яростно выпалила:
– Я кукла? А кто тогда ты? Разве тебя не купила пустоголовая дура, которой ты изменяешь с каждой особью женского пола? Она или ее папочка? Сколько стоил Артур Чернышев? Я притворяюсь?! А ты? Вся твоя жизнь – лживое и вонючее болото! Маскарад! Мишура! Ты хоть сам-то себя знаешь, Чернышев? Какой ты на самом деле? Хотя думаю, ты таким был всегда!
Она хотела уйти, но Артур снова схватил ее за руку и дернул к себе, прорычал ей в лицо:
– Что ты знаешь обо мне? Что ты вообще понимаешь в этой жизни? Ты хоть раз работала физически? Ты знаешь, что такое разгружать по ночам фургоны, а утром блевать от голода и усталости? Знаешь?
– Знаю! Знаю намного лучше тебя!
Инга выдернула руку и гордо пошла к двери.
– Станешь его женой – пропадешь!
– Ничего, ты ведь женился и все еще не пропал, вот и я как-нибудь разберусь.
Артур догнал ее в два шага и повернул к себе:
– Ты ведь его не любишь!
– А ты не любишь ее! Как мы похожи, Чернышев, не правда ли?
Артур обхватил ее лицо ладонями:
– Но я мог бы любить тебя, – прошептал он, сам не веря, что произнес это вслух, – я мог бы любить тебя, Инга....
Его губы почти соприкасались с ее губами, и он продолжал шептать, чувствуя, как учащается ее дыхание:
– Я мог бы сделать тебя счастливой, если бы ты позволила... Я думаю о тебе каждую минуту, я вспоминаю каждую твою улыбку, каждый стон...Инга.
Он коснулся губами ее губ, посмотрел в зеленые глаза немного затуманенные, и почему то влажные, будто вот-вот заплачет.
– Маленькая моя...позволь мне доказать тебе...
– Нет, – Инга оттолкнула его с такой силой, что Артур схватился за стену, задыхаясь как после стометровки.
– Когда-то я умела любить, очень давно, а теперь разучилась, и тебе советую. И еще. Никогда больше не смей говорить со мной об этом. Слышишь? Никогда!
Она распахнула дверь, и он услышал стук каблуков. Убежала. Артур прислонился к стене и закрыл глаза. Потом достал сигарету и закурил, руки тряслись от дикого напряжения. Впервые в жизни он заговорил с женщиной о любви. И это казалось откровением, словно распахнулась в сердце невидимая дверь, за которой прятался ураган. Да, он мог бы любить эту стервочку, нет, зачем лгать, он уже ее любил. С ним никогда не происходило ничего подобного. Она то обжигала его ледяным холодом, то опаляла адским пламенем, в ее присутствии можно было забыть о спокойствии. Она как наказание, как вечный соблазн, как недостижимая мечта.