Жена монстра
Шрифт:
– По-моему, я не заставлял тебя выпрашивать. Не подумал сразу дать, ну тут уж извини. Мне еще не приходилось никого выпускать из того бокса навести чистоту.
– Хочешь сказать, что живьем его до меня никто не покидал? – Очень многозначительная тишина в ответ в стиле «понимай как хочешь». – Мило.
– До сих пор эти фокусы Кая с приживлением одной сущности на другую не срабатывали, – в голосе Гро прозвучал намек на сожаление, хотя мне могло и почудиться. – Никто уже особенно и не верил в эту его теорию. Если гуевы жены и проходили трансформацию, то получалось нечто либо нежизнеспособное, либо совсем лишенное мозгов.
– А… – Я подзависла, осознавая, какая пуля мимо просвистела. И еще раз представив, сколько же было этих самых неудачных попыток до меня. И кто сказал, что я – удачная? – А почему же ты меня так запросто выпустил? Вдруг я в любой момент рехнусь?
– Я с тобой справлюсь, не переживай.
– По твоим словам выходит, что переживать нужно не мне. Что, если я кому-то наврежу?
– Это только при необычайном везении с твоей стороны, – фыркнул он пренебрежительно.
Живот заурчал, и я, повернувшись спиной к Гро, натянула джинсы и поморщилась.
– А белье у вас считается лишней деталью гардероба? Вроде Кай трусами не пренебрегает. Ну, по крайней мере, если его об этом попросить.
Гро не отвечал мне, пока я обувалась и зашнуровывала ботинки. Глянув через плечо, я заметила, что его обычная мрачность почему-то стала мрачностью в квадрате. Невольно потянула носом, уловив сквозь запахи белья, новой кожи и порошка еще один аромат. Он сто процентов исходил от Мрачного брюнета, но был не тем, что я уже знала. Щекотал ноздри, казался одновременно едким и дразнящим. Запахом-провокацией, что ли.
– Постельное белье тоже себе бери, – велел он, наконец отморозившись.
– Я буду теперь спать не как животное на витрине в том вонючем кубе? – съехидничала я. – Спасибо огромное.
– Сидеть там для тебя больше в ближайшее время нет причин.
– То есть меня выпустили не навсегда?
– Опасный период начнется за двое суток до полнолуния.
Ясно, у меня почти четыре недели до часа «х», я это уже поняла.
– А что я буду делать до этого?
– Принято решение, что тебе пойдет на пользу физическая нагрузка. Так что я стану тебя тренировать наравне с нашим молодняком.
– А можно тот же вопрос, что и у этой личной хэйтерши Кая?
– Кого?
– Ну этой… Ли, да? С чего вся эта возня со мной? Если, я так понимаю, прежде вы не церемонились с женами этих… э-эм-м… гуев, то что не так со мной?
– Дело не в тебе. А в том, что у Кая впервые сработало. Ты сейчас вроде как прецедент, заслуживающий наблюдения и изучения.
Ну ясно, ты, Отэм, по-прежнему объект эксперимента. Мышь лабораторная. Ну или мартышка. И о всеобщей борьбе за запрет опытов на животных тут не слышали. Непопулярная в данной среде общественная инициатива.
– Ладно, но поведай мне, в чем хоть главный глубинный смысл? Зачем Кай в принципе занимается этими экспериментами?
– Ради жизни, – пожал широченными плечами Гро. – Всегда, веками напролет, волхи и гуи враждуют. И все взаимодействие между нами только и заключалось во взаимном истреблении. Кай же ищет способ… ну, скажем, свести примитивное избиение к минимуму. Если есть способ лечить гуевых жен, то он хочет его найти.
– Но Кай сказал, что человеком обратно мне все равно никогда не стать.
– Нет. Но что ты выберешь: не жить вообще или жить, будучи кем-то иным? Люди вон живут без рук или ног.
– Ага, только людьми они же при этом быть не перестают.
– Ну так и не переставай. Сохрани в себе себя человека и стань еще и чем-то сверх этого. – Мой желудок снова подал громкий протест по поводу своей пустоты. – Ладно, есть идешь?
Прихватив все нахапанное барахло, я пошла вслед за Гро, на этот раз не залипая уже на его волосах, плечах и спине… Ну разве самую малость на этой завлекательной ложбине вдоль всего позвоночника, говорящей о наличии потрясающей развитой мускулатуры там. Что вполне объяснимо, как и наличие у верзилы офигенной твердой задницы, которую так и подмывало облапать, нагло запустив ладони прямо под джинсы. Прилипнуть сзади и так и идти, умостив нахальные конечности на его роскошных булках, ловя в движении игру его мышц.
Гро развернулся так внезапно, что я чуть не влетела в его грудь носом. Уставился мне в лицо, задрав бровь, будто бросая вызов. С какой, блин, стати?
– Что опять? Новый признак моей сверхъестественной типа жадности?
– Нет, тут немного другое. Хотя и без жадности не обошлось, да?
С какой-то чересчур знающей ухмылкой он опустил взгляд на мои губы.
– Понятия не имею, о чем ты, – отмахнулась я. Хотя кое-какие догадки имелись.
– Это всего лишь дело времени, Отэм, знаешь?
– Ну, тебе, как погляжу, лучше знать.
– Ладно, попытки бороться, даже с неизбежным, для меня достойны уважения.
И, развернувшись так же резко, он попер вперед. Смотри, какой весь внезапный!
– Садись, – указал мне Гро на длинный, обитый нержавеющей сталью стол, с обеих сторон которого были такие же скамейки. И то, и другое привинчено к полу, как в тюрьме или в дурдоме. Логично, что же. Мое пребывание здесь и было неким миксом между первым и вторым. Для других тоже?
Столовая, а это несомненно она, была приличных размеров, и кроме того стола, где велел мне сесть Гро, стояло еще три таких же. Мой проводник-надзиратель на пару минут скрылся за дверью в дальнем конце зала и вернулся с тарелкой, посреди которой возлежал увесистый такой кусок жареного мяса. Ни овощей тебе, ни пюре, никакого гарнира. Ерундой о здоровой пище, как и эстетичной ее подачей тут явно не заморачивались.
– Давай, приступай, – приказал волх, умащиваясь напротив.
Вытянул под столом свои длинные конечности, задев мою лодыжку, и я чуть не подпрыгнула от неожиданного импульса.
– Это же… не что-то криминальное? – не спешила я взяться за нож с вилкой, так же принесенными им.
– М? – приподнял бровь Гро, пялясь прямо мне в лицо. Вот вроде это проявление вежливости – смотреть на собеседника, показывая, что его слушаешь. Но этот верзила не смотрел. Нет. Он именно пялился. Так, словно вот-вот собирался велеть мне лечь на этот самый стол голой и раздвинуть для него ноги. И не факт, что я бы за такое врезала по его наглой роже или послала бы. Плохие парни с замашками доминантов в сексе – дурацкая слабость Отэм Маккензи. И как жизнь показала, она не была худшим во мне. Гораздо большим злом оказалась попытка пойти против своей натуры, поведясь на «хорошего» парня.