Жена моя…
Шрифт:
Сейчас она чуть-чуть вздремнет, затем съездит в агентство, в магазины за самым необходимым и займется делами. Она знала, чтобы вернуть себе душевное равновесие, необходимо с головой окунуться в какую-нибудь деятельность. Не следует теперь вспоминать то, от чего отказалась. Теперь вот она реальность: неплохой дом, похоже, замечательный сад и новые люди кругом, с которыми предстоит выстраивать отношения. Чем она в ближайшее время планирует заниматься? Конечно, покупка мебели, обустройство дома, а затем можно и частную практику открыть. Ведь по диплому она была и остается врачом, у нее даже есть
– Добро пожаловать в Купавино! – ей широко улыбался импозантный, чуть полноватый мужчина с какой-то грустинкой в глазах. – Люба, вы меня не узнаете? Я – Глеб Воронин, в параллельных классах учились. Теперь я глава района и ваш сосед!
– Очень рада! – улыбнулась гостю, – я только сегодня приехала…
– Знаю, видел, как вас подвез Больцов, следователь в отставке. «Как же он мне сейчас нужен!» —с отчаянием в голосе провозгласил незнакомец.
– У вас нет его телефона? Я позвоню, скажу, что он вам срочно понадобился. Да что же мы здесь стоим, проходите в дом, – это говорила не Любовь, а ее вежливость.
Но сосед с готовностью закрыл машину брелоком и пошел за ней. На столе в кухне еще были не убраны следы их с Больцовым завтрака. Она с извинением поменяла чашки и включила чайник. Только сейчас заметила, что ее гость выглядит не лучшим образом. От природы красивое лицо с глубокими синими глазами, крупным носом, и массивной челюстью сейчас было залито неестественной бледностью, покрыто сеткой мелких морщин. Седеющая темная шевелюра была в полном беспорядке из-за дождя. Дорогой пиджак тоже был темен на плечах, так как изрядно промок.
– У вас что-то случилось, – догадалась Любовь.
– Внук Мишенька пропал…, – теперь и глаза Воронина повлажнели, еще четче проступили мешки на веках. «Трехлетний малыш играл в ограде усадьбы дочери, она говорит, что совсем ненадолго зашла в дом, а его и след простыл», – продолжал Воронин, предваряя все ее расспросы. «Это случилось вчера днем, конечно, вся полиция на ногах. Но мальчика все еще не нашли. Ваш знакомый – следователь…».
– Конечно, сейчас мы ему позвоним. А вы пока чай попейте.
Больцов отключил все телефоны, видимо, ему требовался отдых. Любовь и сама буквально валилась с ног, дико хотелось спать, болела голова. Но у нее был гость, и ему требовались участие и помощь. Она украдкой присматривалась к нему, пока доставала печенье и сыр. Нет! Не помнит она его, да это и неважно.
– Семен Иванович не подходит к телефону. Предлагаю съездить к нему, раз дело такой важности. – Пожалуйста, поедем вместе! Я его совсем не знаю. Вдруг что дельное подскажет, – мужчина хватался за соломинку.
Видя, что гость находится в состоянии панического страха за ребенка, Любовь накинула куртку на спортивный костюм и взяла зонт.
– Я готова поехать с вами и, если получится, помочь!
Больцов никак не ожидал увидеть у своей калитки джип, и уж совсем невероятно, что из него вышли Любовь и местное начальство. Он так и застыл у окна с кружкой молока в руке. Семен Иванович действительно собирался вздремнуть, но, похоже, отдохнуть не удастся.
Прошка заливисто лаял, и цепного пса пришлось быстренько упрятать в будку и прикрыть лаз заслонкой. После извинений и приветствий гости мигом проскочили в дом: подальше, даже от закрытого в собачьем домике, Прошки.
– Я знаю, Глеб Аркадьевич, о пропаже вашего внука из телеобращения местного канала! Никаких новостей?
– К сожалению, никаких. Боже мой, где сейчас Мишенька? Жив ли?
– А где находится дом вашей дочери? – участливо наклонилась к сидящему на стареньком табурете Воронину Любовь.
– Вы парк помните? Там справа – музей, слева – старое здание школы, а за ним и их дом.
– На берегу?
– Почти… А если он в реку упал? – схватился за голову Воронин.
– Ребенок не мог сам уйти из ограды, если, конечно, калитка и ворота были закрыты, – мысли с трудом оформлялись у Любови в слова: сказывался недосып.
– Были закрыты, – эхом откликнулся Воронин.
Больцов напряженно смотрел на Воронина и обдумывал что-то свое.
– А дочь ваша, Глеб Аркадьевич, чем занималась, когда исчез малыш?
– На минутку забежала в дом, там она оставила сотовый. Телефон звонил.
– А кто ей звонил? – как бы очнулся Больцов. – Возможно, Степан, бывший муж…
– Бывший? – Они совсем недавно разошлись.
– Так папа, наверное, и взял сына?
– Нет, Люба! Он также в шоке.
– «Люба»? – Больцов с недоумением посмотрел на только что прибывшую знакомую.
– Он помнит меня со школы, в параллельных классах учились, – сочла нужным пояснить Любовь. Вы, Глеб, в «Б» или в «В» учились?
– Какие сейчас «Б», «В»?! О чем мы тут говорим?
– Глеб Аркадьевич! – строго сказал Больцов. – Успокойтесь! Ребенок уйти и утонуть в реке не мог: уже плюс. Значит, его кто-то с какой-то целью похитил. А это будем выяснять. Думаю, нам стоит заехать, поговорить с вашей дочерью, осмотреть ее усадьбу. Не знаю, конечно, как к моему вмешательству отнесется местный следственный отдел…
– Да они будут только рады!
– Тогда, позвольте, я переоденусь, и мы навестим вашу дочь. А Любовь, наверное, предпочтет отдохнуть дома.
– Я предпочту познакомиться с вашей дочерью и поддержать ее!
Воронин попытался дозвониться до дочери и предупредить, что заедут. Но она оказалась в дороге. Не сказав отцу, она на своей машине колесила по окрестным селам, самостоятельно наводя справки. Решили, перенести встречу на завтра.
– А где сейчас ваш зять? – Больцов искал зацепку.