Жена на полставки
Шрифт:
Но все это было ерундой в сравнении с моей главной виной — я выбрала в мужья его. Ужасное чудовище, успешно прикидывающееся приличным магом. Все признания родственницы до этого момента я выслушивала совершенно спокойно. Насчет ее отношения ко мне я не обольщалась никогда, об оказанном на меня воздействии тоже уже знала и даже успела свыкнуться с этой мыслью. Но характеристика, данная Грэгори теткой, оказалась совершенно неожиданной.
После того, как я объявила о намерении статье женой некоего лэйда Брэмвейла, Марвейн немедленно допросила всех знакомых и написала в Финн [44] одной из своих школьных подруг. Грэг упоминал, что именно там жил, покинув родовое гнездо после смерти родителей. В этом городе провел несколько лет, женился, овдовел и только после смерти супруги вернулся в Брэм-мол. Тетка рассчитывала разжиться какими-нибудь сведеньями, которые могли бы опорочить жениха в моих глазах. Но терпения дождаться ответа подруги женщине не хватило.
44
Ольта, Финн — города возле разлома.
Лэй Чарди решила поговорить с кандидатом в мужья. Несколько намеков на очень тесную «дружбу» племянницы со старшим сыном, а так же на возможную беременность, и от такой невесты мужчина откажется сам — так рассуждала «заботливая» родственница. Вот только маг с тяжелым взглядом вместо этого улыбнулся, так что морозом пробрало, и выразил желание немедленно познакомиться с упомянутым молодым человеком. Марвейн и сама не поняла, чего испугалась и почему пошла на попятную. Конечно, Люрвиг поддерживать ее выдумки не стал бы, но, возможно, сохраняй она твердость, до него бы и дело не дошло.
Целый день тетка ругала себя за слабохарактерность. Ровно до того момента, как распечатала и прочла послание из Финна. Репутация Грэгори в этом городе была более чем скверной. По словам подруги, охотник, женившийся на очень состоятельной сироте, с супругой обращался безобразно. Кроме того, он беспробудно пил, ввязывался в драки и скандалы. И даже, по слухам, кого-то убил. А самое страшное — незадолго до смерти Эдиллии погибли две ее сестры, проживавшие с четой Брэмвейл. А молодой вдовец в итоге получил наследство всех трех — и жены, и ее родственниц.
Тетя Марвейн заливалась певчей птицей, сама себя перебивая в стремлении наконец-то выговориться.
Видимо, беседовать на эту тему с подругами она не рискнула, а поделиться просто жаждала. Поток все новых и новых деталей и измышлений оказался неиссякаем. Даже то самое письмо мгновенно нашлось и было мне предоставлено. Через некоторое время я уже сама была не рада, что затеяла этот разговор. С лэй Чарди мы расстались взаимно недовольные друг другом. Я — тем, что так ничего и не узнала толком, она же была мною недовольна всегда.
Покинув негостеприимный дом, я пешком направилась от особняков в торговую часть Латии. На ходу мне всегда лучше думалось, да и квартира, которую снимал Кардайл, располагалась над ювелирным магазином. Мне было жизненно необходимо увидеться с Соэрой, но вламываться в дом Мисталя желания не было. И уж кто-то, а братец должен был подсказать самый лучший способ встретиться с его возлюбленной.
Письмо некой незнакомой мне лэй, которая была подозрительна уже тем, что дружила с теткой, похрустывало в кармане сумки, а я размышляла над его содержимым. Воспринимать эту странную писанину всерьез никак не получалось. Я, конечно, понимала, что Грэгори не со всеми так добр, как со мной. В конце концов, ожидать, что он будет говорить тому же Коллейну: «А вот здесь, несообразительный мой, ты совершенно не прав!» — было бы странно. Да, этот ласково-снисходительный тон предназначался исключительно для меня, ну и, быть может, для любовниц, но пьянство, скандалы и драки?!
Я вполне могла допустить, что Грэг способен на убийство в силу каких-то веских причин или обстоятельств, но вообразить его нетрезвым и буянящим не выходило. Шестеренки в голове сбоили, останавливались и наотрез отказывались предоставлять соответствующую картинку. Здесь, в Латии лэйд Грэгори Брэмвейл был фигурой значительной, уважаемой. Случись что с Мисталем и мой муж стал бы первой кандидатурой на место главы Кручара. Если уж обычной лэй удалось вот так вот запросто раздобыть столь порочащие факты, то маги и лэйдар наверняка знали о прошлом моего супруга все. И это знание их абсолютно не пугало. Впрочем, мужчины во все времена были склонны прощать друг другу и более страшные вещи, так что, если подумать, всеобщее благоволение к Грэгу еще ни о чем не говорило.
Тем не менее, мне бы было гораздо неприятнее услышать от Марвейн, что будущий родственник ей открыто угрожал, хамил или шантажировал, чем читать все эти несуразные «пугалки». Писанина тетиной подруги отдавала истеричностью и злобой. Стоило бы еще выяснить, не являлась ли она обладательницей выводка дочерей на выданье, которых обошел вниманием перспективный жених. Тетушка, в такой ситуации, могла бы и похуже послание сочинить, судя по заготовленной для Грэгори речи обо мне и Люрвиге.
Что касается Эдиллии и ее сестренок — тут тоже следовало разобраться. Муж никогда о них не упоминал, но даже если они были и действительно погибли, то их и пьяный стрелер мог по гурану размазать. Единственное, что меня действительно волновало, так это знал ли Брэмвейл об оказанном на меня воздействии. Но добиться на этот счет от тетки чего-то иного, кроме: «Он так смотрит, словно знает», — мне не удалось. И, как бы я ни пыталась это отрицать, задевал обнаруженный в тайнике супруга портрет. А предположение, что Грэг до сих пор любит свою рыжеволосую красавицу, раздражало почти так же, как бесконечно скользивший туда-сюда по запястью мэйм [45] .
45
мэйм — предмет с простейшим заклинанием памяти. Мэймом может быть как подаренный на прощание медальон, так и гвоздь, вбитый в косяк для напоминания о необходимости закрывать дверь.
Он вынырнул из-за угла внезапно, не оставив мне ни малейшего шанса избежать встречи. Я невольно сделала шаг назад и, изобразив вежливую улыбку, заозиралась по сторонам в поисках спасения.
— Какая счастливая неожиданность! — заступив мне дорогу, улыбнулся Джойс Саммермэт.
— В самом деле? — отозвалась я, нехотя протягивая руку.
— Очень счастливая! — перевернув мою кисть и приложившись губами к центру ладошки, подтвердил он.
Еще пару недель назад слишком смазливая для представителя сильного пола внешность казалась мне совершенной. Я готова была тонуть в голубых глазах, любоваться тонкими пальцами и ямочкой на подбородке. Теперь же племянник лэйдара вызывал только желание сбежать подальше и забыть о собственном глупом увлечении. Джойс был не хуже прочих — все мои жертвы были довольно привлекательны, ведь найти среди третьего круга кого-то откровенно некрасивого было сложно. Но он значительно уступал, к примеру, Мисталю или Колейну, не говоря уже об Эрике, с которым вообще мало кто мог сравниться.
Неловкость была частым гостем в моих отношениях с мужчинами. Когда испарялась эйфория, становилось стыдно и неприятно. А когда рассеивались наведенные моим даром чары, стыд и неприязнь зачастую исходили уже от пострадавших. Кому же приятно осознать, что стал одним из многих, что несколько дней буквально сходил с ума по какой-то девице, которая даже и не нравится на самом деле.
В светлых глазах Саммермэта я видела слепое обожание, которое пугало до дрожи. Пугало тем, что от такого ярого поклонника можно было ожидать любого безумства, и еще больше пугало грядущими проблемами. Думать, что будет, когда с этого самовлюбленного типа схлынет навеянная влюбленность, не хотелось. Но что если это случится прямо сейчас? И Джойс с тем же фанатичным блеском в глазах примется не прижимать мою руку к груди, а откручивать голову…
Воображение, что никак не желало предоставить мне видение с пьяным Грэгори, с нежеланной готовностью подсунуло необыкновенно яркую картинку удушения племянником лэйдара. Я почти чувствовала, как его тонкие, но сильные пальцы, сжимаются на моей шее, впечатывая в кожу цепочку с нагревшимся кулоном. Невольно дернувшись, попыталась мягко высвободить ладонь из плена мужских пальцев.
— Простите, лэйд Саммермэт, я очень спешу, — голос слегка дрогнул, что, судя по специфической ухмылке, промелькнувшей на его лице, мужчина отнес на счет вызванного его близостью волнения.