Жена Наследника

Лошкарёва Виктория Витальевна

— Это сказка. Её у нас все знают, — пожала я плечами.

— А ты знаешь, что было после свадьбы? — осведомился старик, совершенно не обращая внимания на присутствие Кейна в комнате.

Я задумалась.

— Нееет, — протянула я. — Сказки обычно заканчиваются свадьбой.

— Почему? — моргнул шаман. — После свадьбы ведь начинается самое интересное?

Какой интерес с того, как они встретились, если пара предназначена друг другу.

— Земляне не могут сами, с помощью своего нюха, определить наилучшую для себя пару. Поэтому

выбирают кто во что горазд.

— Да ну… — хмыкнул шаман. Кейн усмехнулся.

— Но ты ведь не об этом спрашивал.

— Не об этом, — согласился шаман и махнул разноцветными дредами.

— А если у землян даже привязки нет, то на кой ляд наследник выбрал эту необразованную девицу? — заинтересованно спросил шаман. — Она ведь ничего не знает.

Я пожала плечами. И, правда, на кой ляд… Разве можно влюбиться в незнакомого человека сразу — с первого взгляда.

Я вспомнила, как впервые увидела Кейна — тогда, в его черной машине… с первого взгляда он внушил мне отвращение. А вот со второго…

— У землян к последнему времени практически не оставалось деления на рода, — нехорошо усмехнувшись (явно услышал мои мысли) Кейн. — Нередко семьи старых родов пополнялись представителями или представительницами, обладавшими только личными качествами — красотой, талантом и предприимчивостью.

— Неужели это работало? — вытянув лицо, почти разочарованно спросил шаман.

— Чаще всего — нет, — пожал плечами Кейн. — Актрисы, добравшиеся до трона. исчезали как личности: самцы попадали в зависимость от рода супруги… ну и даже их политики, выбравшиеся из низов, редко могли вести за собой массы без поддержки настоящей силы за кулисами. Но иногда бывали и поистине потрясающие результаты. Вот, к примеру, у одной монархии…

— Прекратите, — воскликнула я, смахивая тарелку на пол.

Кейн и шаман, делавшие вид, что разговаривают сугубо между собой, вопросительно взглянули на меня.

— Я не идиотка.

— Никто так не думает- ровно заметил Кейн.

Шаман развёл руками.

— Да как можно…

Думаете, я ничего не понимаю, — рыкнула я, пытаясь не заплакать от разлившегося чувства боли в груди.

Только не зареветь. Только не сейчас.

Алёна, — было начал Кейн, но я вытянула руку, призывая его к молчанию.

— Вы же оба уже согласились, что я не дура… Я ведь не просто так вчера стала свидетельницей твоего разговора со своими родными, да?

Я закусила губу.

— Ты говорил мне на станции, что, когда мы окажемся на Д‘архау, мы запишем видео письмо моим родным. И вдруг — такие изменения в планах.

— Это произошло не по моему желанию, — всё так же ровно, без эмоций, ответил Кейн.

— Я тебя и не обвиняю, но…

— Эй, дети! — воскликнул шаман. — Не стоит горячиться.

— Хочешь объяснить? — приподняв бровь, обратился к старику Кейн.

— Может, и хочу! — фыркнул шаман, в раздражении махнув рукой. — Может, мне надоело столетиями ждать своего часа. Все мои

родные и друзья давно ушли.

Старик взглянул на меня.

— А ты девочка смышленая. Правда, ведь?

Я горько усмехнулась, присаживаясь на высокий стул.

— Ты и знать не знаешь, насколько твой муж тебя бережёт.

— Не смей, — рыкнул Кейн, обратившись к старику. — Она учится.

— Слишком медленно она учится, — возразил ему шаман, криво улыбнувшись. — Сколько вы уже пробыли на Лирее? И сколько из этих дней она провела в посёлках переселенцев? А ты ведь знаешь, наследник, переселенцы не должны здесь жить без хранителей.

— Алёна справится.

— Она должна понять…

Не выдержав, я швырнула ещё одно блюдо на пол.

— По- моему, тебе надо больше на ней пахать, — закатил глаза шаман. — Самки от этого всегда становятся более спокойными и менее раздражительными.

Кейн рыкнул, для острастки отрастив длинные когти велоцираптора на руке.

Шаман замолчал, благоразумно отойдя подальше к дверям.

— Алёнка… — снова обратился ко мне Кейн.

А я, я истерично расхохоталась.

— Вы думаете, что до меня ничего не дошло, да? Что я такая глупая и недалёкая… а. ну да, во мне же нет аристократической крови.

— Дело не в этом, — возразил Кейн.

— Конечно не в этом, — кивнула я. — А в том, что во мне нет даже рашианской крови, да? Теперь ведь это нужно — что я полностью вписалась в твой мир.

— Милая, но ведь…

— А знаешь, что самое поганое: что я это тоже понимаю. Что назад дороги нет — моего мира уже не существует. Ничего из того, что я любила, что мне нравилось и то, что даже раздражало… НИЧЕГО НЕТ. А есть будущее — моё будущее с тобой.

Нет, я сейчас не говорю о приспособленчестве. Просто… я ведь тебя выбрала ещё в прошлом, ещё там сделала свой выбор. И теперь….

Разрыдавшись, я упала на колени.

— Ты знаешь, как я себя чувствую? Как будто я стою где-то посередине двух миров, не принадлежа не одному из них. Твой мир совсем чужой мне: язык, который я не могу выучить, ваши устои и традиции. далекие от человеческих; ваша кровожадность и сословность. И мой мир: такой родной, близкий, любимый… и пустой без тебя.

Смахнув слезы, я зло посмотрела на шамана.

— Ваш эксперимент вчера удался на славу.

— Разве, — удивился абориген, и его разноцветные косички смешно дернулись.

Я криво усмехнулась.

— Я на самом деле пребываю в двух мирах. Но это не важно. Пока Кейн со мной.

Последнее я добавила совсем тихо, но всё же добавила.

Мой супруг, вскинув голову, пристально посмотрел на меня.

— Я готов отдать жизнь за один только твой вздох, Алёна. За каждое ласковое слово я готов завоёвывать новые миры. Но слова, идущие от сердца…

— Ты же читаешь мои мысли! — закричала я, глядя в сверкающие серебром глаза Кейна. — Ты же должен знать!

— Что, милая? — тихо спросил Кейн.