Жена по договору
Шрифт:
– Что же ты делаешь, чертовка!
– рычит Амиран, резко подаваясь вперед. Я не успеваю среагировать, и он с легкостью притягивает меня к себе. Его губы жадно набрасываются на мою грудь. Соски ноют, и становится даже немного больно. Легкая щетина царапает, обостряя ощущения. А наглые сильные ладони ласкают, сжимают и тут же гладят, словно извиняясь.
– Давай не сдерживайся, маленькая, - то ли просит, то ли приказывает муж, разворачивая меня и укладывая на спину.
– Хочу тебя слышать…
Трусы оказываются разорваны и отброшены куда-то в сторону, а ноги мои так широко раздвинуты,
– Аххх… - выдыхаю, как только чувствую вторжение пальцев в лоно.
– Нравится?
– хрипит муж.
– Наглая девчонка… Беда на мою голову… Дурман… мой дурман… - он бормочет между поцелуями, которыми спускается ниже, а его пальцы настойчиво растягивают меня внизу. В памяти вспыхивает та ночь, когда боль разорвала мой мир. И я невольно сжимаюсь.
– Тише, Ася. Тише, девочка, - приговаривает Казаев.
– Давай, отпусти себя. Дай мне себя порадовать…
Я мало что понимаю из его слов. Только то, что я должна принадлежать ему. И я отдаюсь. Полностью. Как и положено правильной жене - позволяю ему все, что он пожелает. Потому что мое тело - его. Моя душа - его. Как и мое сердце…
Горячие поцелуи между ног отзываются странной томящей негой. Меня качает, взрывает внутри от того, что происходят. Я не знаю, как правильно реагировать - только вздрагиваю и стону. Закусываю кулак, чтобы не кричать в голос. Потому что мне кажется, счастливее меня нет в этот момент. Что-то очень сильное, очень масштабное накрывает меня с головой, зарождаясь между ноги прокатываясь вдоль позвоночника по всему телу. Кажется, я даже слепну и забываю сдержаться крик, который так и стоит в моих ушах.
И пока пребываю в потерянном состоянии, пытаясь прочувствовать саму себя, муж приподнимается и одним плавным движением заполняет меня собой.
– Мир… - срывается с моих губ, а я изумленно раскрываю глаза. Он все еще огромен. В этот раз нет той боли, что сводит с ума. Лишь приятное давление и осознание, что мы стали едины.
– Ася, - выдыхает он, берет мою ладонь в свою и, глядя прямо в глаза, целует.
– Дурман мой…
Я робко улыбаюсь, хотя смысл его фраз все еще ускользает от меня. А потом он делает первое движение, и я задыхаюсь от того, что испытываю.
– Боже…
Замечаю самодовольную ухмылку на губах мужа, и смущенно закрываю глаза.
– Смотри на меня!
– требовательно произносит он.
– Смотри!
И я подчиняюсь. Я готова подчиниться ему одному. Моему мужчине. Моему мужу…
Расслабляюсь, окончательно отдавая себя.
В этот момент мой мир сужается до этой комнаты, до нас двоих. Каждое движение, каждый резкий толчок напоминает мне, кому я принадлежу, и наполняет меня счастьем.
Амиран срывается на быстрый темп, его мягкость и осторожность отступают в сторону, и теперь в его взгляде не просто желание - там тьма. И эта бездна влечет меня. Я смотрю-смотрю-смотрю… И делаю шаг навстречу - раскидываю ноги шире, прогибаюсь, стараясь стать ближе.
– Дурман… мой дурман, - одержимо шепчет муж, и, поддавшись странному порыву, толкаю его в грудь. Мир замирает, напряженно смотрит на меня.
– Перевернись, - тихо прошу, краснея от собственной наглости.
Он медленно покидает мое тело, вынуждая почувствовать странное - будто я лишилась чего-то важного.
Казаев ложится на спину и выжидающе смотрит мне в глаза. В этот момент я ощущаю себя шальной птицей, впервые вдохнувшей радость полета.
Мои знания - исключительно теоретические. И все же я стараюсь грациозно перекинуть ногу через Амирана. Он по-прежнему возбужден. И от вида его твердого члена мои щеки обжигает смущение. Все это слишком для меня. Но отступать теперь слишком поздно. И я, зажмурившись, кладу ладони на широкую мужскую грудь. Медленно провожу и чувствую, как муж накрывает их своими.
– Можно?- робко спрашиваю.
– Тебе можно все, - хриплый шепот вспарывает вязкую тишину. Распахиваю глаза и попадаю в темный омут любимых глаза.
– Запомни это, Ася…
Амиран напряжен. Теперь я уже понимаю почему - он сдерживается. Его выдержка поражает и восхищает меня. И мне шкодливо хочется заставить его сорваться.
Осторожно ерзаю, пытаясь найти более удобное положение, муж сдавленно шипит и неожиданно резко сжимает мои ягодицы прижимая к паху.
– Будешь дразнить, я долго не выдержу.
И снова этот взгляд, манящий в свою тьму.
Я не знаю, откуда во мне берется смелость приподняться и взять в ладонь твердый мужской орган. Чувствую себя неумехой, неудачницей-соблазнительницей, которая не знает, что делать дальше. И в этот момент муж кладет свою ладонь поверх моей и направляет.
– Расслабься, маленькая, - сдавленно просит он, толкаясь в меня.
– Впусти…
Резко выдыхаю, чувствуя наполненность. И понимаю - мы снова едины. Наконец-то…
– Ты… ты….- я могу больше ничего произнести, захлебываюсь ощущениями, растворяюсь в каждом плавном движении. И все, что у меня получается - рвано дышать и смотреть в любимые глаза.
Амиран неожиданно приподнимается, вжимает в себя и насаживает на свою плоть особенно глубоко, удерживая одной рукой сзади за шею, а второй прижимая за спину.
– Дурман, Ася… Какой же ты дурман…
Шальная улыбка - мой ответ.
– Люблю тебя… - шепчу на выдохе, чувствую, как муж мгновенно напрягается. Всего какая-то пара секунд, а затем он отстраняется, и мне сразу становится холодно. Но я не успеваю даже слово произнести, как оказываюсь стоящей на четвереньках.
– Давай, моя хорошая, не бойся, - слышу за спиной, и ту же чувствую ладони на спине. Легкие движения успокаивают и не дают впасть в панику из-за уязвимой и слишком откровенной позы. Я вся перед ним.
– Не думай, чувствуй, - подсказывает Казаев, заполняя меня собой. И меня топит правильность этого. Каждый вдох словно накачивает меня счастьем. Уже не смущает поза, в мыслях лишь одно - хочу принадлежать ему полностью. От и до. Чтобы и он был только моим. Моим мужчиной.
Ни резкие толчки, ни грубые прикосновения, наполненные жадной потребностью, меня не смущают и не отталкивают. Я готова дать ему все - все, что ему требуется, и даже больше.
Когда умелые пальцы ложатся мне между ног, нажимают на плоть, вызывая импульс, расходящийся по всему телу, я ломаюсь - стону в голос, напрочь забыв попытки быть тише.