Жена президента
Шрифт:
— Пожалуйста, будь осторожна. Никакой беготни от охраны. Никаких прогулок после учебы. Вообще, не задерживайся. Сразу поезжай домой.
Я закатила глаза.
— Хорошо, па.
— Я беспокоюсь о тебе, Лиз. Это для…
— Моего же блага. Да, я знаю. Мне это с детства твердят. Прекрати изображать зануду лорда Торнтона и поцелуй меня.
Лицо Андрея на миг озарило светом. Он улыбнулся, обнял ладонями мою шею, чуть надавливая. Мне нравился это властный и одновременно нежный жест. Его руки так чувственно касались меня, одновременно напоминая, что иногда Громов испытывает непреодолимое желание меня придушить. А кто нет?
Губы Андрея сегодня обещали мне только нежность. Я вцепилась в лацканы его пиджака, чтобы удержать ближе. Знала, что мну идеальную ткань, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось бесконечно целовать Андрея, стоя во дворе соседнего особняка между нашими машинами. Водитель Громова драматично кашлянул, и мы оторвались друг от друга.
— Пора, Андрей Михайлович, иначе встанем в пробку, а ваша супруга может там и застрять.
— Конечно, — Андрей тряхнул головой, словно избавлялся от демонов, которых я в нем поселила своими бессовестными поцелуями.
Мы разошлись, решив без лишних слов разъехаться. Иначе можно действительно опоздать.
— Лиза, — окрикнул меня муж, останавливаясь у открытой дверцы. — Забыл сказать, что уеду в Питер на пару дней. Один. Надеюсь, ты не против.
— Нет, но… — начала я, собираясь спросить, почему.
Но Андрей сам быстро объяснил:
— У тебя будет учеба и нужно подготовиться к поездке в Штаты. Я на один день и ночь. Тебе ни к чему мотаться.
— Ладно, как скажешь, — пожала я плечами. — Пока.
— До вечера.
Он чмокнул губами в воздухе, посылая мне поцелуй. Я расплылась в улыбке, уселась в салон.
Мне бы очень хотелось думать о поцелуях Андрея, но я мечтала о ночных гонках с Климом. Это была моей мечтой слишком долго, проводить время со Стерном, вдали от приставучих предков. Я так долго мечтала эту мечту, что отказаться от нее не могла.
Только подъезжая к универу смогла заглушить глупости здравым смыслом ангела-хранителя. Я должна быть осторожна. Мне запретили даже после занятий задерживаться. Если попадусь, Громов посадит меня на цепь.
«Не попадешься. Ты умница», — шепнул мне демон с плеча голосом Клима.
Я абстрагировалась от раздвоения личности, потому что машина остановилась около университета.
Разумеется, в первый день на меня все глазели. Исторический — это не юриспруденция и не экономика или пиар. Сюда шли матерые ботаны, которым принципиально было попасть на факультет лучшего ВУЗа страны. Я была готова стать звездой группы, но ко мне отнеслись на удивление просто. Дня через три народ привык и стал общаться со мной. Я не задирала нос и со всеми старалась быть милой. У меня появились подружки. Не близкие, но мы болтали об учебе и парнях, собираясь группой на переменке, вместе пили кофе, ходиди в уборную тоже вместе. Великий девчачий ритуал.
Моя охрана сначала смущала одногруппников и остальных студентов, особенно в столовой. Но потом тоже все привыкли. Лишь меня стабильно раздражали три здоровяка, которые ходили за мной, как почетный караул. Только шаг не чеканили.
С Климом я не виделась. Его занятия были в другом корпусе, и мы вообще не пересекались. Он только раз позвонил мне, приглашая на посвящение в студенты — общий праздник в главном здании.
Конечно, я отказалась. Стерн даже не злорадствовал и не удивился.
— Слышал, что к тебе приставили охрану, — сообщил он.
— В новостях говорили? — уточнила я ядовито.
— Нет, зачем? Весь универ тебя обсуждает. Многие даже хотят перевестись на истфак?
— Шутишь?
— Нет. Но хрен кого переведут. Жаль, что не получится потусить. Мы обычно продолжаем в клубе до утра.
— Я везде мимо, Клим. Не сыпь соль на рану.
— Не буду, бейб. Я как-нибудь тебя вытащу просто так, без повода. Будь готова.
И он повесил трубку, заставляя меня гадать, что это, мать его, значит.
Обещание Клима засело у меня в голове, превратившись в навязчивую идею. Я почти не удивилась, когда он позвонил мне в тот самый день. Андрея не было в городе, он улетел в Питер накануне турне по Штатам, как и предупреждал. Разумеется, в северной столице его визит освещали СМИ.
— Видел твоего мужа по телеку, — выдал мне Клим вместо приветствия.
— С ним это часто бывает, — усмехнулась я.
— Он в Питере.
— Ну да.
— А ты одна дома.
— Если десяток человек персонала не считать.
— Не будем считать их, бейб. Главное, что Венценосный не с нами этой ночью.
— Ты хочешь в гости или что? — стала смеяться я, но сама вся вибрировала от нетерпения.
— Хочу украсть тебя.
— Это невозможно.
— Ты же убегала перед учебой.
— Это другое.
— Абсолютно то же самое. Где тебя подхватить?
Я кусала губы. Мне нужно было отказаться и повесить трубку. Я просто обязана была держать себя в руках и следовать протоколам безопасности. Но черт побери меня никто не узнал даже днем. Ночью, тем более, все кошки серы.
— Памятник Энгельсу на Пречистенке. Через десять минут можешь?
— Легко, бейб. Оденься потеплее. Покатаемся с ветерком.
На часах уже давно перевалило за десять, но меня это не останавливало. Скорее наоборот. Облачившись в джинсы, теплый свитшот и косуху оверсайз я снова, как бандит в собственном доме, кралась к гостиной. Улизнуть было проще простого. Помощники уже разошлись, чтобы встать рано утром. Лишь тусклый свет ламп освещал мой путь наружу.
Единственное чего я боялась (нет, не быть пойманной, об этом я не думала вообще) — это закрытая калитка Пушкинского музея. Но — нет. Удивительно, но чугунная дверь легко поддалась, выпуская меня в сердце Москвы. Я бегом помчалась к памятнику, куда почти одновременно со мной подъехал Клим.