Жена путешественника во времени
Шрифт:
– Клэр?
Она смотрит на меня, по-прежнему раскачиваясь.
– Генри… зачем мы решили сделать это снова?
– Наверное, затем, что, когда это кончится, тебе дадут подержать ребенка.
– А, да.
Через пятнадцать минут мы забираемся в «вольво» Гомеса. Гомес зевает, помогая усадить Клэр на заднее сиденье.
– Даже не думай вымочить мне сиденье околоплодными водами, – ласково предупреждает он Клэр.
Кларисса бежит в дом за целлофановыми пакетами и накрывает
– Не уходи,– говорит она.
– Не уйду. – Я наталкиваюсь на взгляд Гомеса в зеркале заднего вида.
– Больно, – говорит Клэр. – Господи, как больно.
– Подумай о чем-нибудь. О чем-нибудь приятном, – говорю я.
Мы несемся по Уэстерн-авеню, на юг. Машин почти нет.
– Расскажи мне…
Я раздумываю и рассказываю о самом моем последнем путешествии в детство Клэр.
– Помнишь день, который мы провели на озере, когда тебе было двенадцать? И мы пошли купаться, и ты рассказывала, что у тебя начались месячные.
Клэр сжимает мои руки так, что хрустят кости.
– Правда?
– Да, и ты вроде как смущалась, но и гордилась собой тоже… На тебе был купальник, розовый с зеленым, и желтые солнцезащитные очки с сердечками на оправе.
– Помню… а… а! Генри, больно, больно!
Кларисса поворачивается и говорит:
– Тише, Клэр, просто ребенок давит на позвоночник. Нужно повернуться, хорошо?
Клэр пытается сменить положение.
– Вот мы и приехали, – говорит Гомес, подъезжая к зоне высадки больницы «Мерси».
– Сейчас начнется,– говорит Клэр.
Гомес останавливает машину, выскакивает, и мы аккуратно вынимаем из машины Клэр. Она делает два шага, и тут отходят воды.
– Хорошо рассчитала, котенок, – говорит Гомес. Кларисса бежит вперед с нашими документами, мы с Гомесом осторожно проводим Клэр через приемную «скорой помощи» и по длинным коридорам родильного отделения. Она стоит, облокотившись на каталку, пока ей спешно готовят палату.
– Не уходи,– шепчет Клэр.
– Не уйду,– снова говорю я ей.
Хотелось бы в это верить. Мне холодно и подташнивает. Клэр поворачивается и прислоняется ко мне. Я обнимаю ее. Ребенок разделяет нас, живот жесткий. «Выходи, выходи, где бы ты ни был». Клэр тяжело дышит. Толстая блондинка-медсестра сообщает, что палата готова. Мы проходим внутрь. Клэр немедленно становится на пол на четвереньки. Кларисса начинает раскладывать вещи, одежду в шкаф, туалетные принадлежности в ванную. Мы с Гомесом стоим и беспомощно смотрим на Клэр. Она стонет. Мы переглядываемся, Гомес пожимает плечами.
– Эй, Клэр, – говорит Кларисса. – Как насчет ванной? В теплой воде тебе будет
Клэр кивает. Кларисса машет на нас с Гомесом руками, как бы говоря: «Уходите».
– Пойду покурю, – решает Гомес и уходит.
– Мне остаться? – спрашиваю я Клэр.
– Да! Не уходи… стой так, чтобы я тебя видела.
– Хорошо.
Иду в ванную включить воду. Больничные ванные ужасают меня. В них всегда пахнет дешевым мылом и больной плотью. Я открываю кран, жду, пока пойдет теплая вода.
– Генри! Ты там? – зовет Клэр. Просовываю голову в комнату и говорю:
– Здесь, дорогая.
– Иди сюда, – командует Клэр, и Кларисса занимает мое место в ванной.
Клэр издает звук, который я никогда не слышал от человеческого существа, глубокий вопль полного отчаяния. Что я с ней сделал? Я думаю о двенадцатилетней Клэр, которая смеется, валяется на засыпанном мокрым песком одеяле, на пляже, в своем первом купальнике. О Клэр. Прости меня, прости. Пожилая черная медсестра приходит и осматривает Клэр.
– Хорошая девочка, – воркует она над Клэр. – Шесть сантиметров.
Клэр кивает с улыбкой, потом лицо искажается. Она хватается за живот и сгибается пополам, стон становится громче. Мы с сестрой держим ее. Клэр пытается перевести дыхание, потом начинает кричать. Появляется Амит Монтейг и бросается к ней.
– Тише, детка, тише, успокойся…
Сестра сообщает доктору Монтейг необходимую информацию. Я ничего не понимаю. Клэр плачет. Я прочищаю горло. Мой голос звучит очень хрипло:
– Как насчет эпидуралки?
– Клэр?
Она кивает. Люди заходят в палату с ампулами, иглами, шприцами. Я сижу, держа Клэр за руку, глядя ей в лицо. Она лежит на боку, всхлипывая, лицо мокрое от пота и слез, анестезиолог набирает шприц и вводит иглу в позвоночник. Доктор Монтейг осматривает ее и хмурится, глядя на изображение на мониторе.
– Что-то не так? – спрашивает Клэр.– Там что-то случилось.
– Сердцебиение частое. Ваша девочка очень напугана. Нужно успокоиться, Клэр, и ребенок тоже успокоится, хорошо?
– Так больно.
– Это потому что она большая, – говорит Амит Монтейг спокойным, умиротворяющим голосом. Толстый анестезиолог с усами, как у моржа, устало смотрит на меня через тело Клэр. – Но сейчас мы дадим ей коктейль, немного лекарства, немного обезболивающего, и скоро ты расслабишься, и ребенок тоже, хорошо? – Клэр кивает. Доктор Монтейг улыбается.– Генри, вы как?
– Не очень, – пытаюсь улыбнуться я. Мне бы не повредило лекарство, что они дают Клэр. У меня немного двоится в глазах; глубоко дышу, и это проходит.