Жених эконом-класса
Шрифт:
– А почему Ползун? – расстроилась Катя. Слово ей не понравилось категорически.
– Ползал тут… когда маленький был, – туманно пояснил Саша. – Не помню, если честно. Прицепилось как-то, все и называют.
Скудость обстановки в комнате Шныря объяснялась просто: от него недавно ушла жена, прихватив все имущество. А соседи, утром с интересом наблюдавшие за выносом мебели, вечером дружно сочувствовали вернувшемуся со смены супругу.
У Саши комната была большой, светлой, но выглядела как-то бедно и по-деревенски. Возможно, это ощущение поддерживал огромный обшарпанный холодильник, урчавший у дверей, или больнично-белые занавесочки, висевшие на веревке поперек двух
Оглядев помещение, Катерина поняла: в ближайшее время она медленно, но верно будет формировать в Сашином сознании мысль о том, что надо переехать к родителям.
После первого же утра в новом жилище Катя еще больше укрепилась в своем мнении: надо съезжать, причем срочно. И если Сашин потрясающий темперамент, не шедший ни в какое сравнение с сонным Борюсиком, позволял закрывать глаза на пожелтевшие обои, потрескавшуюся штукатурку и искусственные цветы, щедро развешанные по всему периметру комнаты, то первая же кухонная стычка показала, что Катя – чужая на этом празднике жизни и своей здесь никогда не станет.
Вечером Саша устроил ей ужин при свечах. Все было вполне романтично, и даже Шнырь, периодически вламывавшийся в комнату со всякими второстепенными вопросами, не испортил общего настроя. А утром Катя, начитавшаяся в своей библиотеке разных умных и не очень книг, решила сделать ответный шаг и приготовить любимому завтрак. Ей не хотелось напрягать любимого человека с самого начала, хотя Кротова и доказывала всегда с пеной у рта, что «строить» мужиков надо с первого мгновения, и если просить по максимуму, то есть шанс получить с них хоть что-нибудь, иначе самым щедрым подарком в семье будет считаться вынос мусора Восьмого марта. Катя хотела понравиться, показать свою неизбалованность и приспособленность к нормальным человеческим условиям. Тем более что накануне в Сашиной речи проскользнула пара слов о том, что она-де выросла под крылышком у родителей и хозяйским премудростям ей еще учиться и учиться.
Выйти в люди было не в чем, поэтому пришлось надеть свою повседневную одежду и Сашины огромные тапки, похожие на лыжи.
«Какой у него размер большой», – с гордостью и уважением подумала Катерина, потоптавшись внутри обувки и с нежностью посмотрев на сладко спящего жениха.
Из коридора доносилась ругань, стук и бормотание телевизора. Обитатели квартиры, несмотря на ранний час и выходной день, уже вовсю общались.
Посетить удобства оказалось делом весьма затруднительным. Перед туалетом стоял огромный смурной мужик и деловито пинал косяк, оглашая округу нецензурной лексикой, без особого, впрочем, энтузиазма. Он вяло выговаривал все известные слова ровным равнодушным голосом. Так диктор пересказывает программу передач.
В просторной кухне толкалось человек десять. У плиты ругались несколько женщин, в углу лениво чистил картошку полный подросток, за столиком пили двое мужчин, и, судя по невнятности речи, пили они уже давно. У раковины вообще назревала дамская драка. На Катеринино вежливое «Доброе утро» все как по команде вскинули головы, осмотрели ее и вернулись к своим делам. До нее донеслись лишь нечленораздельное «и тебе не хворать», «доброе» и «здрасьте-здрасьте». Голосов в нестройном хоре ответивших было явно меньше, чем людей в кухне.
Совершенно бессмысленные со стороны действия обретают четкий смысл, если начать в них участвовать. Скандал у плиты объяснялся очень просто – конфорок было меньше, чем желающих их занять.
– Годится, – одобрительно промычал он ей вслед.
Жаловаться Саше она не рискнула, решив пересидеть утро в комнате, а удобства посетить, когда рассосется толпа в коридоре. Но даже при всей своей сильной любви и желании стать наконец женой и матерью Катя не могла не понимать, что долго она так не выдержит. На предложение Саши заняться переездом немедленно и за выходной перевезти все необходимые вещи к нему она уже более уверенно ответила, что это слишком ответственный шаг и ей надо подумать. Получив неделю отсрочки, Катя стала суммировать плюсы и минусы грядущих перемен. Как ни странно, плюсов оказалось много, а минусы были больше похожи на капризы избалованной фифы, чем на обоснованные доводы. Ведь жили же как-то в этой квартире остальные, так почему она не сможет?
Но чем ближе была суббота, тем неспокойнее становилось у Катерины на душе. С таким настроением идут к зубному, а никак не начинают новую жизнь.
В четверг она не выдержала и решила сдаваться Лизе в надежде, что умная Кротова придумает какой– нибудь выход.
– А, без пяти минут жена! – обрадовалась Елизавета и язвительно поинтересовалась: – Как счастливая жизнь на новом месте? Что-то, я смотрю, ты мне с домашнего звонишь.
– Как догадалась? – вяло спросила Катя. Ей очень не хотелось признаваться в своей слабости, но обсуждать проблему с мамой после того, как уже гордо сообщила, что выходит замуж и переезжает жить к жениху, не было моральных сил.
– Шерлока Холмса смотрела? Так вот, у меня на кончиках ушей есть такие чувствительные точки… – заржала Кротова и добавила: – У тебя на почве сильных чувств всю память отшибло. А ОН у меня стоит, Джульетта!
– А, ясно.
Но Лиза не дала ей собраться с мыслями, не заметив и не прочувствовав трагической паузы, предшествовавшей монологу.
– Я-то своего как проверила! – горделиво начала Кротова и примолкла, ожидая нетерпеливых вопросов.
– Как? – покорно выдавила из себя Катя.
– Предложила в июне съездить на курорт!
– Ну и?
– Он согласился. Сразу!
– Знаешь, если бы это сказала я, – рассудительно заметила Катя, – то ты бы сразу начала веселиться и учить меня, что пообещать и сделать – разные вещи. То, что он сразу согласился, еще ни о чем не говорит. Может, твой Толик такое трепло, что даже не утруждает себя размышлениями.
– Умнеешь на глазах, – одобрила Кротова. – Только тут один момент – мы уже съездили и купили билеты, потом-то не купить будет. Вот так вот.