Жених поневоле

Джонсон Сьюзен

Внезапно под каким-то кустом он услышал шорох, резко обернулся — и увидел ее. Алиса, растерзанная, в одной рубашке, связанная, с кляпом во рту, смотрела на него огромными от ужаса глазами.

— Алиса! — воскликнул он снова, но на сей раз с облегчением, метнулся к ней, схватил на руки. — С тобой все в порядке?

Она могла только кивнуть.

Пока Ники, посадив ее на траву, вынимал кляп, развязывал ей руки, Алису сотрясала крупная дрожь.

— Он тебя… ребенка… ты… — Ники не мог от волнения сказать ничего вразумительного.

— Времени

не было, — выдохнула она. — Слава богу, времени не было!

— Но он разорвал твое платье… как будто…

— Он велел мне раздеться перед ним. Я отказалась, и тогда он сорвал с меня платье, связал и сунул в рот кляп. — Алиса говорила очень быстро, словно торопилась избавиться от страшных воспоминаний. — Он сидел напротив, пил и разглядывал меня, словно прикидывал, что со мной дальше делать. Наверное, он устал, да и выпил слишком много, поэтому вдруг заснул…

Алиса закрыла глаза и потрясла головой, будто старалась прогнать от себя ужасную картину. Ники крепко обнял ее и поцеловал.

— Все кончено, моя дорогая, — прошептал он. — Теперь ты в безопасности. — Он сорвал с себя куртку и накинул Алисе на плечи. — Подожди здесь, я скоро вернусь.

Ники не хотел, чтобы она видела, что он сделает с Форсеусом. Хватит с нее кошмаров. Он пошел на голоса своих верных слуг и оказался на поляне, где под дулами ружей Юкко и Арни стояли трое мужчин. Ники мгновенно узнал Форсеуса, и кровь закипела в его жилах. Ему показалось, что это не человек, а чудовище, и это чудовище должно было умереть.

— Приготовьтесь ко встрече с создателем, Форсеус, — негромко проговорил он.

Форсеус в дьявольской злобе смотрел на Ники, глаза его горели безумием.

— Иезавель заслуживает смерти за свои грехи! — почти пропел он.

И тогда Ники не выдержал. Выхватив из ножен кинжал, он бросился на Форсеуса и повалил его на спину. Блеснул клинок.

Юкко, прыгнув к ним, схватил Ники за руку, пытаясь его удержать. Но Ники был слишком силен. Он оттолкнул Юкко и снова бросился на Форсеуса, успевшего вскочить на ноги. И тут на поляне появилась Алиса. С горящими глазами она метнулась к Ники в тот момент, когда он готовился нанести роковой смертельный удар.

— Нет! Остановись! — кричала она. — Я не хочу, чтобы кровь этого человека была на нашей совести. Ники, умоляю тебя!

Только этот голос мог остановить Ники. Поколебавшись мгновение, он выпустил человека, беспомощно застывшего перед ним, и глухо произнес:

— Я не убью тебя, но знай: еще раз попадешься мне на глаза — тебе не жить.

Форсеус с фанатичностью безумца — к тому же безумца, мнящего себя поборником религиозных устоев, — воскликнул:

— Господь накажет вас за все ваши грехи!

Ники только презрительно усмехнулся в ответ.

Вскочив в седло, он усадил Алису перед собой и взмахом руки приказал Юкко и Арни следовать за ними.

Домой ехали не спеша. Ники прижимал к себе Алису, и их обоих переполняло огромное счастье.

Они даже не разговаривали, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Некоторое время спустя Ники, залюбовавшись золотистыми волосами Алисы, вдруг сказал неожиданно для самого себя:

— Я люблю тебя.

Он произнес это совсем просто, как будто не в первый раз. В душе его еще жило воспоминание о тех страшных минутах, которые он пережил, решив, что потерял ее навсегда.

Алиса ответила ему счастливой улыбкой, и Ники нежно поцеловал ее в макушку.

Они возвращались домой…

13

ЗОЛОТЫЕ ДЕНЬКИ

В «Мон плезир» они приехали под вечер. Кателина ни на шаг не отходила от матери, и Алиса, несмотря на усталость, решила уложить ее сама. Между тем Ники приказал подать в спальню праздничный ужин — ему хотелось отметить благополучное возвращение Алисы чем-то особенным. Небольшой столик на двоих освещали бесчисленные свечи, в пламени которых посверкивали серебро и хрусталь. Перед ними на тарелках китайского фарфора лежали груды спаржи, приготовленной Настей согласно строгим инструкциям. Рядом с каждым прибором стояли фарфоровые чаши для омовения рук, а посреди стола — серебряный соусник с растопленным маслом.

Ники с улыбкой закатал рукава своей белоснежной рубашки и, предложив Алисе последовать его примеру, прямо руками принялся за спаржу.

Алиса с некоторой нерешительностью смотрела на то, как Ники, забыв о правилах этикета, от души, лакомится изысканной едой. Заметив, что она не спешит к нему присоединиться, Ники сказал с улыбкой:

— Да, благовоспитанные дамы предпочитают на людях спаржу не есть. Но, дорогая, должен сказать, что правила поведения за столом меня волнуют гораздо меньше, нежели приятная перспектива поужинать в таком очаровательном обществе.

Взглянув на красавца-князя, Алиса иронично заметила:

— Вы очень меня успокоили, ваше сиятельство. Как я понимаю, вы простите мне даже то, что я измажу маслом подбородок?

— Можешь измазать им все, что тебе только заблагорассудится! — бархатным голосом ответил Ники.

— Я в восторге от вашей раскованности, — улыбнулась Алиса, принимаясь наконец за спаржу.

— Да, я это замечал… раз или два, — по-волчьи оскалился Ники.

— Ешь, дорогой. Набирайся сил, — ответила Алиса с набитым ртом.

Весь ужин они провели в болтовне ни о чем, а после еды Ники не стал удаляться в кабинет, чтобы выкурить сигару, а предпочел развлекать даму.

Потом они сидели у камина, смотрели на огонь, и Ники, обняв Алису, вдруг снова сказал:

— Я люблю тебя.

Алиса недоверчиво взглянула на него.

— Я думала, мне приснилось… Ты, кажется, говорил это, когда мы возвращались домой. Не понимаю, что с тобой случилось.

— Я едва тебя не потерял, — сказал он тихо. — Но ты права: я действительно избегал этих слов… до сегодняшнего дня.