Женихи и невесты или кое-что про любовь. Сказка и жизнь
Шрифт:
Голос радиодиктора. Граждане пассажиры! Поезд Москва-Владивосток отправляется с первого пути…
Паровозный гудок, шум отходящего поезда. Из вагона кто-то выбрасывает Трофима, швыряет ему в лицо пальто.
Мошкина (бежит за вагоном). Капито-он! Капитоша! Я же люблю вас… (За сценой). Я люблю-ю вас…
Трофим (отряхивается, идет к Клаве, напевая) «Все было в порядке… Морковки на грядке… Однажды росли…» Здравствуйте.
Клава. С приездом вас.
Трофим.
Клава. Лучше — менее.
Трофим. Напрасно обижаете недоверием. Я — известный специалист в области народных талантов. (Входит Мошкина, заплаканная, садится на углу). Приехал изучить возможность создания в вашем городке коллектива высокохудожественной самодеятельности.
Клава. А это — кто? Ваша мама?
Трофим. Что вы, что вы… Так… в общем — тетя.
Клава. Кто это вас из вагона выкинул?
Трофим. Что вы! Нам… Э-е… просто подали вещи.
Мошкина. Тьфу! Такой жених сорвался!
Трофим (бросается к Мошкиной). Тетенька!.. (Шепчет). Тише! Посторонние же. Идемте, идемте…
Мошкина. Что тише?! Из-за тебя Капитон Игнатьевича упустила! (Тоскливо). Капитоша-а… Такой был податливый, хрупенький старичок… Дача под Владивостоком, на берегу океана!
Трофим. Хрупенький… (Трет затылок).
Мошкина. Едва в поезд сели, я поняла, что податливый. Зачем ты это дурацкое письмо написал?
Трофим. Какое письмо?
Мошкина. Вот это! (Поднимает с перрона и бросает ему в лицо скомканное письмо).
Трофим. A-а… Н-да… Надеешься на порядочность людей. А они чужие письма читают. (Кладет письмо в карман).
Мошкина. Океанские волны, говорят, почти под окна подкатывают. Растяпа! Ты же незапечатанным его в купе оставил.
Трофим. Ну ладно, ладно… (Оглядывается на Клаву). Неосторожно, признаю… Да идемте же… (Другим голосом). Вот сюда, тетенька, в скверик… Я такси поищу… (Берет вещи).
Клава. Гражданин! А деньги за два пломбира?
Трофим. Ах, да… (Ставит вещи. Мошкина тем временем уходит. Расплачивается. Из кармана вываливается скомканное письмо. Не замечая этого, берет вещи и уходит).
Клава (поднимает письмо, разворачивает). Будем хоть раз непорядочными. (Читает). «Друг Федя, привет! Как живешь — можешь? Выпить, поди не на что, бедняге?.. «Интересно… (Читает). «Пишу тебе, Федя, как писал своему другу ревизор Хлестаков из знаменитой пьески под названием… дай бог памяти… Кажется «Горе без ума». По сей причине, Федя, меня тоже хоть в комедию вставляй». (Отрывается от письма). Совсем любопытно. (Читает). «Вобщем, Федя, поглядел я как-то случайно эту пьеску и осенила меня прямо-таки гениальная идея. Эге-ге-е, подумал я, в темной царской действительности дураков было не мало, а разве в наше светлое время их стало меньше?» (Отрывается от письма). Какой наблюдательный. (Читает). «Правда, выдавать себя за ревизора сейчас опасно все-таки. Поэтому решил я выдавать себя за жениха. И привлек я еще к делу свою старую знакомую Павлу Петровну Мошкину. Да ты знаешь эту девицу перезрелых лет. У меня документы на имя Запорощенко Трофима Евгеньевича. И мы отлично наладили дело. Ездим по стране, выдаем себя то за брата с сестрой, то за племянника с тетей и без конца справляем свадьбы. То она замуж выходит, то я женюсь. Где уж как получится…» Да, специалист в области народных талантов. (Читает) «В прошлом году Павла Петровна была замужем за старичком-профессором. Полгода жили, не тужили, пока бывшая профессорская жена не подняла на ноги милицию. Почуяла что-то, старая крыса, видимо. Пришлось сматывать удочки, кое-что прихватив, разумеется, из профессорских накоплений. А сейчас в поезде познакомились с каким-то Капитоном Игнатьевичем, управляющим каким-то трестом во Владивостоке…»
За сценой шум, крики. Вбегает Уклонов с синяком под глазом, за ним — Елизавета.
Уклонов (чуть не плача). Где она? Где она?
Клава. Кто — она?
Елизавета. Где поезд Москва-Владивосток? Ушел?
Клава. Так поезд — не она, а он.
Елизавета. Господи! Некогда арифметикой заниматься. Ушел! (К Уклонову). Упустил невесту! Слюнтяй!
Уклонов. Попрошу однако… (Прикладывает платок к глазу).
Елизавета (подходит к Клаве). Дай пару мороженое.
Клава. Не мороженое, а мороженого. (Подает).
Елизавета. Ты мороженым или грамматикой торгуешь! (Протягивает порцию Уклонову). Остудись, успокойся. (Уклонов отворачивается). Как хочешь. (Клава). Языкастая какая. Не зря я настояла, чтобы Нерон Феофаныч из цеха тебя убрал. (Ест). Воруешь теперь?
Клава. Конечно. Торговые работники — все воруют.
Елизавета. Ишь ты! Так и бреешь! Гляди, порежешься.
Клава. Пока, вроде, вы обрезались.
Елизавета. Ну!
Клава (быстро). Еще парочку мороженов?
Елизавета. Ты! Ты…
Торопливо вбегает Нерон Феофанович Лупандин.
Лупандин. Где моя дочь? Позор! Позор!
Клава (зычно). Император Нерон очень любил устраивать пиры. Была у него дочь-красавица…
Лупандин. Замолчите, Платонова! (Нервно ходит). Как это называется? Как это понимать?!
Клава. Очень просто. Ваша дочь вышла замуж убегом. (Зычно). Рабы императора Нерона строго охраняли его дочь…
Лупандин. Перестань, ради бога!.. Позор, позор! Что теперь будут говорить в управлении местной промышленности облисполкома! (К Елизавете и Уклонову). Как это случилось?