Женить и обезвредить вредного дракона
Шрифт:
– Ты так спрашиваешь, будто это я её рисовал, – проворчал муж, впрочем, с долей ехидства.
– Обычно ты всё знаешь.
– Про эти геоглифы вообще никто ничего не знает, – огорошил меня Раух, и я тут же зацепилась за это замечание:
– В смысле?
– В прямом. Никто не знает, кто их сделал, когда, зачем, почему так точно. Грешат на какую-то древнюю цивилизацию. К нам приезжали исследователи со всего мира, измеряли тут всё разной магией, пытались опознать, но без толку.
– Тогда почему все решили, что это собака?! – несказанно возмутилась я и тут же слегка
67
Я бы ещё предположила, что он закатил глаза, но со своего места не видела.
– Так её назвал первый дракон, который обнаружил. И нет, не спрашивай почему. Не знаком с ним лично. Может, у него была такая собака. А, может, это вообще не второй хвост, а антенна какая-нибудь. Или пятая нога.
– Это точно не пятая нога – на ногах там пальцы, – отвергла я версию. А что такое антенна?
– Это деталь в артефактах, которая помогает сигналы ловить. По крайней мере так говорит наш придворный артефактор, но пока она мало что наловила.
– Тогда что эта деталь может делать на собаке? – задумалась я, а потом меня озарило. – Но, кстати, может, это кобель!
На минуту повисло гробовое молчание. Раух о чём-то серьезно задумался, а потом резюмировал:
– Бедное животное.
К счастью для мужа, в этот момент он приземлился на огромный деревянный помост. Тут же я спрыгнула на землю, желая размяться. Мы летали так долго, что мои «аппетитные булочки», как называл их Раух, превратились с безупречный квадратный противень.
– Ох, мне нужно будет размяться, – пожаловалась я, всячески выгибаясь.
Правда, помогали эти движения мало.
– Тяжело было? – заботливо спросил Раух, уже обернувшись в более компактную форму. – Ты за весь полёт даже ни разу не пожаловалась, и я не задумался остановиться.
– Ну, терпимо, но всё равно несколько часов в одной позе дают о себе знать. Ты-то сам как? Не устал меня везти?
Муж посмотрел на меня снисходительно и пояснил:
– Я в драконьей форме твой вес вообще не ощущаю. Даже переживаю, что потерял случайно, если ты молчишь и не елозишь. Но, наверное, на обратном пути надо выехать за сутки и переночевать на Калиевом Брюхе. Там сейчас вкусно.
Не успела я уточнить, что означает эта фраза, как к нам подбежала целая запыхавшаяся делегация.
– Рады приветствовать вас, господин Раух, госпожа, – раскланялся перед нами, очевидно, старший по должности.
Другой спешно забрал чемодан, пока мы ответно поздоровались.
– Надеюсь, перелёт вас не утомил. Желаете сперва разместиться или отобедать?
В ответе мы даже не сомневались – пока мы летали над геоглифами, я умудрилась не заметить, что чертовски голодна. В этот раз Раух не стал делать заказ за меня, а позволил изучить меню, в которое я смотрела как в перевёрнутую книгу на незнакомом языке. Муж только попросил сперва принесли чокло, чтоб мы перекусили, пока ждём горячего.
Просмотрев все предложенные блюда – к сожалению без картинок и пояснений – на три раза, я остановила взгляд на самом коротком, но, на всякий случай, поинтересовалась у мужа:
–
Муж посмотрел на меня исподлобья, оторвавшись от меню, и коротко сообщил:
– Ты не хочешь этого знать.
Как-то сразу я поняла, что есть это я тоже не захочу.
Поняв, что я в затруднительном положении, Раух сжалился и подсел рядом. Непринуждённо закинул правую руку на спинку моего стула и, ткнув левой в четыре названия из меню, сообщил:
– Вот это вот морепродукты.
– Это, конечно, сильно облегчает задачу, – язвительно отозвалась я, не имея к морепродуктам совершенно никаких претензий. Как по мне, главное, чтоб еда не бегала.
Правда, несмотря на ёрничество, к мужу я прижалась поближе. Мне нравились такие лёгкие объятия.
– Вот это, например, осьминог, – уточнил Раух, озадачив сильнее.
Помолчав минуту, я задала наводящий вопрос:
– А ты его ел?
– Ел.
Повисло неловкое молчание, которое, после недолгих размышлений я вновь прервала вопросом:
– И как он?
– Как будто более мягкая курица. Но я не помню точно – давно пробовал.
В общем, смогу я съесть осьминога или нет, не прояснилось. Ладно, к проблеме стоило подходить с другой стороны – так просто она не решалась.
– Раух, что ты будешь себе брать?
– Ломо сальтадо! – тут же оживился муж, ткнув в нужное название. – Это такое жаркое с говядиной, луком и помидорами – пальчики оближешь! Мясо получается нежнейшим! А ещё его очень специфично готовят – можно даже попросить, чтоб это сделали при нас. Посмотришь.
– Ломо сальтадо так ломо сальтадо! – довольно заключила я, не став экспериментировать. – И давай на будущее лучше ты выбирай.
– Доверяешь мне? – улыбнулся Раух, заглядывая в глаза.
– Больше чем себе и непонятным названиям, – согласилась я.
68
Чокло – на самом деле кукурузу с огромными зёрнами – нам принесли почти тут же вместе с маленькими влажными полотенцами, которыми полагалось протереть руки. И сразу мы сделали заказ. Пока я, словно голодный зверь, выгрызала зёрна, на улицу вынесли огромную глубокую сковороду и какой-то столик. Когда в посуду высыпали мясо, мне показалось, что с такого расстояния только дракон что-то разглядеть сможет. Надо было подсесть поближе, но я предпочла не заморачиваться. А потом вдруг над мясом на полметра полыхнул столп пламени.
Я так и замерла с открытым ртом и вытаращенными глазами над кукурузой. Вообще за подобные манеры – и в принципе за плебейскую еду, которую надо есть руками – матушка корила меня неделю к ряду. Но поскольку главной её претензией её всегда было: «Если об этом узнают, ты никогда не сможешь найти достойную партию!» – я могла больше не заморачиваться. Мой достойнейший во всех отношениях муж меня баловал.
– Красиво, да? – заметил Раух, который свой початок уже прикончил.
– Ты уверен, что после этого мясо станет нежнейшим, а не превратится в угольки? – задалась я главный вопросом, а муж, вновь вытерев руки, только рассмеялся и вновь приобнял спинку моего стула.