Женщина и власть в Месоамерике. Донья Марина
Шрифт:
А по ночам Марина служила военачальнику иначе: своим юным гибким смуглым телом. Оба были охвачены молодой страстью. Теперь поцелуи Кортеса волновали и зажигали ее, она чувствовала тонкость этих новых чужеземных ласк. А когда он касался губами сосков ее начинавшей расцветать груди, Марина задыхалась от непонятных ей чувств: то ли от стыда, то ли от блаженства будущего материнства.
Заглядывавшийся первоначально на нее красивый рыцарь – Алонсо Эрнандес Пуэртокарреро, поняв произошедшее, перестал докучать девушке. Может быть, не желая ссориться с предводителем из-за какой-то пленницы, когда они, испанцы, со всех сторон окружены врагами.
Теперь Марина все время ходила в белоснежных
И Марину и других индейцев поражала страсть белых чужеземцев к золоту. Второе посольство от Мотекусомы к Кортесу доставило в дар пришельцам изображение солнечного диска из золота величиной с колесо повозки. Второй диск, серебряный, еще больших размеров, изображал луну с длинными лучами. Кроме того, было еще множество золотых фигурок и ожерелий. Восторг чужеземцев был неописуем, они ликовали и бесновались. Видя открытое недоумение на лицах послов, Кортес вынужден был объяснить происходящее. Он сказал, что испанцы страдают болезнью сердца, излечить которую может только чистое золото.
Испанский предводитель заявил, что должен увидеть великого Мотекусому, он, Кортес, послан своим повелителем, императором, сюда именно с такой целью. Послы старались вежливо отклонить его от этого намерения, но Кортес был непреклонен. Оставив корабли и основав на побережье город Веракрус, испанский отряд двинулся в глубь страны.
5
– Что будет ужинать госпояса?
Тоненькая девушка – служанка, оторвавшая ее от воспоминаний, смотрела на Марину с почтением и страхом. О ее госпоже среди народа ходили странные слухи: ее считали колдуньей.
В отсутствие приезжих европейцев Марина оставалась верна своим индейским вкусам. Она приказала подать ей пару свежих кукурузных лепешек и ножку индюка с острым перечным соусом. Вино в ее доме держалось только для заезжих испанских гостей. Сама она не любила ни привозных виноградных вин, ни исконного индейского напитка октли из перебродившего сока агавы.
Быстро поев, Марина прошла в спальню и улеглась в постель, устроенную по испанскому образцу: две ступеньки сбоку, балдахин с перьями по углам, мягкая перина. Марина терпеть ее не могла, но приходилось хотя бы в этом уступать. Разве могла индейская принцесса, как называл ее родной народ, спать на циновке, как простая общинница? Нет, невозможно! Слуги сразу же разнесли бы по округе такую странную новость.
Остро запахли за открытым окном освеженные ночной прохладой цветы.
Сон не шел, и она снова начала перебирать пестрые нити воспоминаний.
…Семпоала, столица народа тотонаков, недавно попавших под иго ацтеков, – вот куда пришел сначала испанский отряд. Ацтеков, завоевателей Теночтитлана, здесь ненавидели, и поэтому не удивительно, что тото-наки приняли испанцев дружелюбно, в тайной надежде на избавление. Кортес быстро понял, что он может извлечь из этой вражды, и приказал не обижать обитателей Семпоалы. Солдаты ворчали, но повиновались, а благодарные жители нанесли чужеземцам столько съестных припасов, что кое-кто из солдат заболел от обжорства. У себя, в Кастилии, они часто жили впроголодь.
Через несколько дней в тотонакскую столицу прибыло шесть новых посланцев Мотекусомы. Они надменно прошли мимо испанцев, словно не видя их. Толстый касик, правитель Семопоалы, трясся от страха, когда вымолил аудиенцию у испанского военачальника. «Они очень разгневаны, – бормотал он, – и угрожают жестокими казнями. А мы ведь исправно платим владыке Теночтитлана дань. Послы обвиняют нас в желании отделиться, вернуть самостоятельность…»
– А почему бы вам и не сделать этого? – спросил невинно Кортес. – Если вам ацтекское бремя ненавистно?
– Кто защитит нас от беспощадных воинов Мотекусомы? – отвечал касик. – Они непобедимы! И сейчас послы укоряют нас, что мы впустили в Семпоалу чужеземцев, то есть вас. Они требуют от нас двадцать крепких юношей и столько же непорочных красивых девушек, чтобы принести их в жертву на алтарях Теночтитлана!
– Этого нельзя допустить! – возмутился Кортес. – Человеческие жертвоприношения – мерзость пред лицом истинного Господа. Не посылай их в Теночтитлан, не губи невинных!
– Как ты решаешься говорить такое? – простонал правитель Семпоалы. – Разве ты можешь защитить нас от гнева Мотекусомы, ты и твои бородатые?
– Да, я сделаю это, клянусь святыми ранами Христовыми! – воскликнул Кортес. – Сумей и ты показать свою храбрость. Схвати этих наглых посланцев и накажи их как следует! Только так можно избавиться от гнусного рабства, которое наложили на вас ацтеки.
Потрясенный гневом бледнолицего военачальника и надеясь на его помощь, касик воодушевился и приказал привязать ацтекских вельмож, к столбам пыток, а охрану не поставил. Кортес ночью послал Марину с двумя солдатами освободить незадачливых посланцев. Их привели к Кортесу, и он рассыпался в извинениях: испанцы ничего не знали о такой дерзости тотонаков, как только ему стало известно об этом, он постарался избавить их от унижения. Обласкав посланцев Мотекусомы и заверив их в своей дружбе, Кортес выпроводил их тайком из лагеря.
6
Марине не спалось. Она ворочалась с боку на бок, откидывала богато расшитое одеяло, снова укутывалась в него, но все было напрасно – сон никак не шел. И вновь текла извилистая цепь воспоминаний.
Кортес и его офицеры хорошо понимали, что успех похода зависит от веры всех солдат в конечную победу. А для этого надо изгнать у них даже мысль о возвращении на Кубу, т.е. уничтожить корабли. Это и было сделано, благодаря преданности лоцманов. Суда были посажены на мели, а все ценное – снято. Ветры и волны быстро справились с оставленными на мели кораблями.
Марина к этому времени уже полностью освоилась с обстановкой. С офицерами она особо не сближалась – не получалось. Ближе всего, кроме Агилара, она сошлась с одним веселым молодым солдатом. Имя у него было сложное и длинное: Берналь Диас дель Кастильо. И солдат и Марина часто хохотали, когда он в очередной раз пытался объяснить девушке значение своей фамилии. Но попутно Марина все больше овладевала тонкостями кастильского наречия – коварного своей кажущейся легкостью в начале изучения.
В августе 1519 г. небольшая армия Кортеса, хорошо отдохнувшая и снабженная веем необходимым, выступила из Семпоалы. Впереди был нелегкий путь к Теночтитлану. Правда, тотонаки предоставили в распоряжение испанского военачальника тысячу триста воинов и тысячу носильщиков, чтобы тащить пушки и груз, но все равно дорога оказалась трудной. Она все время шла в гору. Первоначально испанцам было даже жарко, но скоро тропики остались позади, начались крутые горные перевалы, где холодный ветер чуть не сбивал с ног. На смену богатой красками растительности пришла скудная зелень высокогорья.