Женщина – птица парная

Щеглова Ирина Владимировна

Так они обосновались на новом месте.

— Класс! — сказала Юлька. — Комнаты раздельные, кухня большая, санузел раздельный. Ремонт сделаете и заживете.

Денис неопределенно мычал. Лена строила планы, как оклеит старый дедовский комод пленкой «под пробку». Настоящая пробка денег стоит, а их, как всегда, не было.

Но время шло, а вещи так и стояли в ящиках и узлах, прихожая превратилась в узкую траншею из коробок, стопок старых газет и банок с остатками краски.

Удалось поклеить обои в большой комнате.

На этом ремонт встал. Денис заскучал и начал попивать, хотя у него уже были проблемы с сердцем и он «завязывал».

Потом пьянки стали повторяться все чаще. Приходил денежный Юрка с пышногрудой Ларисой и приносил неизменную водку. Обычно присоединялась незамужняя Юлька, забредали и другие друзья-приятели. Чтобы прокормить всю ораву, Лена варила магазинные пельмени, из тех, что дешевле, или чистила большую кастрюлю картошки. Она давно не готовила разносолов, хотя любила и умела это делать. Но, видя, что собравшимся безразлично, чем закусывать, она предпочитала сообразить что-нибудь на скорую руку и побольше. Все равно после посиделок оставалась лишь головная боль да грязная посуда горой в раковине.

Гости приходили и уходили. А Денис снова стал срываться или замолкал на несколько дней, не замечая жены. Они перестали спать вместе. Утром Лена находила мужа в большой комнате на диване, где он засыпал одетым, будила, Денис молча вставал и уходил.

Устав от происходящего, Лена попыталась поговорить. Тогда он вдруг заорал на нее: в глазах плескалась ненависть. Она испугалась и не узнала мужа, который кричал, чтобы она убиралась из его дома и жизни, чтобы духа ее не было, что он видеть ее не может. Лене показалось, что он ударит ее, но тот лишь схватил жену за плечи, развернул и вытолкнул за дверь.

Оказавшись на лестничной площадке, она первые несколько минут не соображала ничего, потом все же решила уйти, чтобы Денис успокоился. Возможно, завтра удастся поговорить…

Время за полночь. Надо было к кому-то идти переночевать. Но к родителям не хотелось, а Юлька жила в центре. Денег у Лены, как всегда, не было. Транспорт уже не ходил. Оставался Юрка, живший в нескольких кварталах. Правда, его могло не быть дома, или был не один, но больше Лена ничего не смогла придумать. Она была уверена, что Лариса ночует у Юрки, и боялась, что ее приход будет воспринят неправильно. Поссорилась с мужем, дело житейское.

Выйдя из подъезда на темную улицу, Лена быстро пошла по разбитому асфальту, шарахаясь от редких фар проезжающих машин.

Юрка оказался дома один. Он уже спал.

Выслушав сбивчивые объяснения, парень посторонился и впустил ночную гостью в квартиру. Лена тихонько разулась и прошла за ним на цыпочках в его комнату.

Спали вместе, на Юркином диване. Точнее, не спали, а испытывали обоюдную неловкость и старались не касаться друг друга.

Утром Юрка собрался на работу. Пришлось попросить у него немного денег.

Лена,

пряча глаза от его матери, выскочила из квартиры на улицу и, подумав немного, отправилась на левый берег в контору, где служила Юля.

Когда она рассказала подруге о случившемся, та лишь молча выслушала и протянула ключи от своей квартиры.

— Почему не приехала?

— На какие? Он же меня просто выставил!

— С ума сошел?

— Не знаю.

— Ладно, вечером поговорим.

Они проговорили весь вечер, и всю ночь, и еще несколько дней, точнее, все майские праздники, пока у Юли были выходные; курили, запивали водкой и снова курили.

— Знаешь, у Юрки с Ларой нелады, — сообщила подруга.

— Да? Почему? — равнодушно спросила Лена.

— Не знаю. Но говорят, что у них был скандал, и он теперь не при делах. Говорят, это у нее всегда перед новой жертвой.

— Почему жертвой? — не поняла Лена.

Они лежали на полу и смотрели в потолок.

— Почему? — Юлька пошевелилась, перевернулась на бок, приподнялась, опираясь на локоть. — Лариса хищница… И дома у нее не все. Помешана на мужиках, они для нее ничто, и в то же время — все.

— Ну-у, — Лена осталась равнодушной. — Может, и так.

Ей хотелось, чтобы Юлька замолчала. Но она не унималась:

— И на работе она нигде долго не держится, выгоняют… Лара же медик, а работает кем? Секретаршей, да и то — временно.

Лена вздохнула и прикрыла глаза. Ей надоели и плывущий в оранжевом тумане потолок, и голос Юльки, далекий, забитый гудящим фоном.

— Ну и что?

— Ничего, — не отставала та, — я слышала, ее выгнали за аморалку.

Лене стало смешно, слово «аморалка» понравилось. Оно всплыло, вспухло и, раскачиваясь, повисло над ней.

— За аморальное поведение с больными, — Лена фыркнула и рассмеялась. Юлька уставилась на нее, потом не выдержала и тоже прыснула:

— С больными! С персоналом! Какая разница!

Лена стонала от смеха.

— Ее лишили права заниматься врачебной практикой! — Юлька давилась и задыхалась смехом.

— Да-а! Не повезло Юрке, — протянула Лена.

— А может быть, наоборот, повезло, — перестав смеяться, загадочно добавила подруга.

— Почему? — Лена все еще улыбалась.

— Потому что всем будет лучше, если она исчезнет из нашей жизни.

— Почему? — Лена тоже приподнялась.

— Помнишь, что она говорила после того, как мы ее познакомили с Аней и Серегой?

Лена помнила. Это был обычный Ларисин треп о том, какая она красавица, как в нее влюбляются все мужчины, и не только местные, мол, даже столичный Сережа сразу повелся, не устоял, и жена его так прямо в восторге от Ларисы… Они тогда смеялись над ней. И еще Лена вспомнила, как поспешно Аня утащила своего Сережу.

В комнате стало тихо. Лена почувствовала внезапный холод, пробежавший по позвоночнику.