Женщина в голубом
Шрифт:
Монах смотрел на луну и улыбался…
Глава 5
После бала
Артур Ондрик был доволен. Мероприятие удалось на славу. Завтра выйдет репортаж
Идея с Марком Риттером оказалась плодотворной, полотном заинтересовался Боря Залкин, наваривший миллионы на вывозе в Китай металлолома.
Артур помнит его плохо одетым, с бегающими глазами владельцем кондитерского цеха, чьи пирожки с кошатиной и повидлом продавались по всему городу. А потом вдруг случилось прекрасное превращение – Боря сообразил насчет металлолома.
Дальше по восходящей: дорогая иномарка, квартира в центре, еще одна и еще, трехэтажный домина в престижном пригороде, вилла в Италии и дети в английском колледже. Теперь пришло время собирать антиквариат, иконы и картины.
Боря заинтересовался картиной, крутился вокруг, фоткал, чуть не нюхал и расспрашивал о цене; пер буром и даже начал торговаться.
Он, Артур, был тверд: не продается! Не продается, и баста, самому нужно.
Ничего, пусть клиент дозреет, никуда он не денется.
Он даже намекнул Боре, что картиной интересуются не последние люди, типа очередь стоит, так что в любом случае ему не светит.
Боря цепкий торгаш, чующий запах денег, но в искусстве полный ноль, что есть хорошо.
Были и неприятные моменты, куда ж без них.
Яков Ребров, этот сутенер и шестерка Речицкого, подпортил торжество, плевался ядом и намеками…
Подонок! И Речицкий подонок! Они снова едва не подрались.
Артур сжал кулаки и раздул ноздри, вспомнив роман бизнесмена с Зоей, женой… Они вскоре развелись, и она уехала из города. Потом вернулась, и они помирились, но осадок остался.
Зоя часто остается у мамы, вот и сегодня утром сказала, что плохо себя чувствует и домой не вернется.
Артур до сих пор не может успокоиться, и его ненависть к Речицкому, этому… ковбою и подонку, не утихает, а становится сильнее. И самое неприятное, что он из шкуры лезет, чтобы доказать ей, что он лучше, порядочнее, образованнее, чем… этот.
Это превратилось в идефикс, он понимает, что не следует, что это недостойно, но ничего не может с собой поделать, говорит гадости и передает ей все сплетни о сопернике. Он чувствует, что она ненавидит его, да и от его любви ничего не осталось…
Полгода назад они подрались в «Английском клубе», и эта сволочь разбила ему лицо!
Артур помнит, как стоял окровавленный, ничего не соображая от боли, а Речицкий с ревом молотил его кулаками. Помнит перекошенную от ненависти физиономию врага и женский визг…
Подводя итоги, однако, можно сказать, что вечер удался. Несмотря
Артур провожал гостей, выслушивал добрые слова и пожелания, улыбался, пожимал руки, его похлопывали по плечу, он отвечал тем же.
Уставший, нетрезвый, испытывая лишь одно желание, вернее, два – горячий душ и в постель, – он переступил порог пустой и темной квартиры, небрежно бросил на тумбочку легкий плащ. Замер настороженно, заметив картонный прямоугольник размером чуть побольше бизнес-карточки, выскользнувший из кармана. Нагнулся, поднял, недоуменно повертел в руках – это была открытка в восточном стиле: вереница разноцветных журавликов по диагонали, внизу слева покрупнее, в правом верхнем углу совсем крошечных, а в центре мраморная скульптура – зверь с красными ушами и оскаленными зубами.
Артур стоял долгую минуту, рассматривая открытку, потом перевернул, надеясь увидеть послание, но обратная сторона картонного прямоугольника была девственно чиста.
Зверя он уже видел… оборотень! Точно. Кицуне! [3] Лисица-оборотень, символ обмана.
Ах ты, дрянь! Он знал, кто сунул открытку ему в карман. Смял ее и отшвырнул…
…Он прошел по квартире, зажигая везде свет. Так ему казалось, что он не один. Эффект присутствия… Нет, иллюзия присутствия… кого-нибудь.
3
Кицуне – персонаж японского фольклора, разновидность демона-оборотня.
Зоя у матери, после того случая они стали чужими. Он простил ее, он пытается забыть, он делает над собой усилия, а она не ценит. Они хорошо жили, и вся жизнь коту под хвост из-за этого ничтожества! Бабника и фата Речицкого! Вокруг него всегда крутятся какие-то сомнительные особы женского пола – Артур не упускал случая поиздеваться над всеядностью пивовара, которого всегда тянет в грязь.
Зоя всегда соглашалась с ним… во всяком случае, не спорила. А потом грянул гром! Его добрая знакомая и смотрительница галереи Лидия Гавриловна увидела Зою и Речицкого вместе. Их дома рядом.
– Вы, Артик… – она называла его Артиком, а он ее Мальвиной – за голубые локоны, мысленно, разумеется. – Вы, Артик, должны знать кое-что, – сказала Лидия Гавриловна. – Я колебалась, я никогда не лезу в чужие дела, вы же знаете, но потом подумала, что вам все-таки следует знать.
Ондрик ухмыльнулся, не почувствовав худого: она не лезет в чужие дела, можно подумать! Еще как лезет! Первая сплетница на деревне. Ничто в нем не замерло от предчувствия, он был доволен собой, успешен, занят любимым делом.