Женщина-загадка
Шрифт:
– Девушка, мне девятнадцать билетов до Москвы. Туда и обратно.
Я застонала. Надо же так влипнуть! Сэкономила время, ничего не скажешь! Направилась было обратно, в первую кассу, но обнаружила, что та очередь распалась, а касса закрыта на обед. Пришлось остаться и ждать, пока дама в красном берете закупит билеты на целую, как говорится, футбольную команду, причем включая запасных игроков и тренера.
Прождав еще минут сорок, я наконец стала обладательницей билета на поезд Тарасов – Актобе. Взглянув на часы, я ужаснулась. До отправления состава оставалось всего ничего, а мне еще нужно успеть с Лисицким встретиться! Быстренько забросив сумку в камеру хранения, я помчалась к стоянке
До агентства мы домчались в рекордно короткое время. Оставив водителя дожидаться моего возвращения, я поднялась на восьмой этаж и прошла в кабинет Лисицкого. Памятуя о вчерашнем казусе, я еще утром предупредила Лисицкого о своем приезде. Он ждал меня на рабочем месте. Времени на китайские церемонии не было, поэтому я сразу перешла к делу.
– Анатолий, вы сохранили фотографию Алисы, которое обнаружили в ящике?
– Да, она все еще у меня, – не стал отпираться Лисицкий, – а в чем дело?
– Мне нужна эта фотография. Срочно!
– Минуточку…
Лисицкий прошел к закрытым полкам, порылся там, вытащил из самого дальнего угла рамку с фотографией погибшей девушки и протянул ее мне.
– Можете оставить ее себе. Мне она ни к чему.
О том, что от этой фотографии на его долю выпали одни неприятности, он сказать, видимо, постеснялся. Поблагодарив его, я направилась к выходу и – как бы невзначай – обронила:
– Да! Можете передать своим сотрудникам: в ближайшие пару-тройку дней они мне не понадобятся.
– Вы куда-то уезжаете? – заволновался Лисицкий.
– Друзья пригласили меня на уик-энд, покататься на лыжах.
– А как же расследование? – растерялся Лисицкий.
– Уважаемый Анатолий, детектив тоже имеет право на выходные дни! – Я старательно изображала равнодушие. – Приеду – вновь займусь расследованием.
– По-моему, так дела не ведут, – усомнился мой клиент.
– Вы что же, – делано возмутилась я, – сомневаетесь в моей компетенции?!
Подтверждение моих слов читалось на его лице, но произнести вслух настолько крамольное высказывание Лисицкий не посмел. Довольная произведенным эффектом, я очень тихо подошла к двери кабинета и резко ее распахнула. Вопреки моим ожиданиям, на этот раз нас никто не подслушивал. Надеюсь, шеф лично донесет мои планы на ближайшие дни до сотрудников фирмы.
И вот – я сижу в купе поезда, следующего до далекого казахстанского города Актобе. Занять место в вагоне я успела каким-то чудом. Проводница уже убрала подножку и вознамерилась закрыть дверь, когда появилась я – несущаяся по перрону, словно локомотив, съезжающий на полном ходу с горы. За мною по пятам мчался водитель такси, с моей спортивной сумкой наперевес. Я изо всех сил размахивала руками, подавая знаки проводнице. Та, недовольная задержкой, опустила подножку. Я влетела в тамбур, поймала брошенную водителем сумку, и поезд тронулся. Я перевела дыхание. Водитель стоял на перроне и, окончательно войдя в роль заботливого провожающего, прощально махал мне рукой. Я благодарно махнула ему в ответ. Затем рассыпалась в извинениях перед проводницей. Не стоит в самом начале пути портить с ней отношения! Изучив отметки на билете, проводница указала, где находится мое место.
В купе я оказалась в одиночестве. Вот это удача! Надо будет поинтересоваться у проводницы, долго ли продлится мое счастье. А пока можно наслаждаться свободой! Приобретая билет, я попросила кассиршу определить меня в «женское»
Разложив вещи и переодевшись в спортивный костюм, я застелила постель и присела у окна. Через двадцать минут придорожные посадки слились в одну сплошную полосу. Монотонность пейзажа и мерное постукивание колес навевали сон… Через десять минут дверь в мое купе открылась. Это пришла проводница. Она надела белый накрахмаленный передник. В руках ее красовался поднос, густо заваленный пакетиками, коробочками и кулечками со всевозможными лакомствами.
– Кофе, чай, печенье, сладости, – привычно перечислила весь ассортимент яств проводница.
Желания пить растворимый кофе из граненого стакана у меня не возникло. Чтобы не разочаровывать женщину, я попросила бутылочку минеральной воды. Мой отказ приобрести чипсы и арахисовые конфеты вызвал у нее явное недовольство. Минералку она мне вручила, а вот на мой вопрос о возможных пассажирах и месте их посадки недовольно проворчала: «Мне о том не докладывают». Пришлось мне удовлетвориться этим ответом. Откупорив бутылочку воды, я не торопясь попивала ее и смотрела в окно. Постепенно сонливость взяла верх, и я задремала.
В состояние бодрствования меня вернул громкий свисток поезда. Открыв глаза, я попыталась разглядеть, на какую станцию мы прибыли. Моему взору предстало невысокое, но невероятно длинное здание вокзала. Над центральным входом крупными буквами было написано: «Ершов». Постояв пару минут, поезд тронулся. В этот момент в дверь купе постучали, я откликнулась. В дверях появился пассажир, мужчина средних лет, крепкого телосложения, интеллигентного вида. Одет он был в соответствии с погодой: в плотный строгий костюм, осенний плащ и фетровую шляпу. Все – темных тонов. В руках мужчина держал портфель из натуральной кожи. На первый взгляд довольно дорогой. Прочего багажа у него не наблюдалось. «Путешествует налегке, видно, ехать ему недалеко», – автоматически отметила я.
Мужчина поздоровался, прошел и занял место на нижней полке. На некоторое время в купе воцарилась суета. Новый пассажир раскладывал вещи, развешивал верхнюю одежду, пристраивал шляпу, стелил постель, принесенную проводницей. Когда дело дошло до переодевания, я культурно покинула купе, прихватив с собой сумочку. Я остановилась напротив двери и, как водится у пассажиров поездов, наблюдала в окно за сменой видов. Мужчина переоделся и, выглянув из купе, сообщил мне об этом. Вернувшись в купе, я вновь занялась изучением пейзажей. Мой сосед был поглощен тем же. Посчитав, что это глупо – всю дорогу просидеть друг напротив друга, делая вид, что мы оба увлечены красотами нашей необъятной Родины, открывавшимися из окон, я завязала разговор. Мужчину звали простым русским именем Иван Иванович. Фамилию он мне не назвал, но я не удивилась бы, если бы его фамилия оказалась – Иванов. У некоторых родителей полностью отсутствует фантазия, а может быть, они настолько ленивы, что даже имя своему чаду придумать не особенно и стараются. Вот и появляются во всех городах и весях Иваны Ивановичи, Николаи Николаевичи и Сан Санычи. Впрочем, о вкусах не спорят. И неизвестно еще, как бы я назвала своего отпрыска. Может, тоже последовала бы исконно русской традиции – назвать сына в честь деда, а внука – в честь отца. Моему соседу имя Иван Иванович подходило идеально. Этакий тихий, незаметный чинуша нижнего ранга. Ненавязчивый, исполнительный, немногословный. Для дорожной компании – лучше не придумаешь. Я поздравила себя с таким соседством.