Женщина-загадка
Шрифт:
На мое счастье, охранник агентства узнал меня. Я прошептала ему на ухо несколько слов, и он, понятливо кивнув, беспрепятственно пропустил меня в офис. Путь к отступлению моей красавице был отрезан. Довольная этим обстоятельством, я поднялась на восьмой этаж.
Дойдя до кабинета Лисицкого, я открыла дверь в приемную. Она восседала на месте секретарши, уверенная в своей безнаказанности. Похоже, красавица, тебя ждет неприятный сюрприз!
– Лисицкий на месте? – вежливо поинтересовалась я.
Преступница кивнула. Сказав, что докладывать обо мне не надо, я без стука открыла дверь и быстро прошла в кабинет. Лисицкий встретил меня радостным возгласом:
– Татьяна Александровна, рад вас видеть. Как продвигается расследование?
– Есть определенные
– Повезло, знаете ли. Долго искать не пришлось.
– Может быть, вы попросите новую секретаршу подать нам ваш фирменный кофе?
– С удовольствием, – Лисицкий нажал кнопку селектора. – Риночка, приготовьте кофе для меня и моей гостьи.
Спустя короткое время перед моими глазами предстала Виорина Подольская, недавняя уборщица, ныне – секретарша шефа преуспевающей фирмы. В руках она держала поднос, на котором красовался кофейный сервиз.
– Спасибо, Риночка, вы свободны, – отпустил секретаршу Лисицкий.
– Может, Риночка присоединится к нам? Попьет кофейку? Послушает занимательную историю? – остановила я девушку.
Лисицкий удивленно посмотрел на меня, но возражать не стал.
– Присоединяйтесь, Риночка, – дал он добро на мое предложение.
Выражение лица девушки не изменилось, хотя я знала, как тяжело ей это дается.
– Схожу принесу еще один прибор, – произнесла она совершенно спокойно.
Я поразилась выдержке Подольской. Под твоими ногами, красавица, земля горит, а ты мило улыбаешься! Девушка вышла в приемную.
– Дверь можете не закрывать, – крикнула я ей вдогонку, – и бежать не советую, внизу вас уже ждет наряд полиции!
В первую минуту из приемной не донеслось ни звука, потом я услышала дребезжание оконной рамы. Я бросилась в приемную. Лисицкий за мной. Единственное окно было открыто, тюль трепало ветером. Выглянув из окна, я увидела, что Подольская стоит на узком выступе, огибающем здание, и пытается добраться до пожарной лестницы, спускающейся до первого этажа.
– Перестань дурить, Рина! Тебе все равно деваться некуда, – крикнула я в открытое окно. – Давай руку. Выступ мокрый. Ты же разобьешься!
– Я в тюрьму не сяду! Убирайся, откуда пришла! – крикнула в ответ девушка и продолжила движение.
До заветных ступеней оставались считаные сантиметры. Я повернулась к Лисицкому и скомандовала:
– Быстро! Звоните охране. Пусть мчатся к пожарной лестнице. Нельзя дать ей уйти!
Лисицкий, не задавая мне ни единого вопроса, бросился к селектору. Я вновь высунулась в окно. Краем уха я слышала, как шеф дает четкие указания охране. А Подольская тем временем почти добралась до лестницы. Еще пара шагов, и она окажется у цели. Надеясь, что охрана сработает оперативно, я прекратила попытки заставить вернуться девушку в приемную. Теперь добраться до лестницы было для нее более безопасно, нежели идти по карнизу обратно. Еще шаг, Подольская потянулась к перилам лестницы, но раздался крик:
– Вон она, шеф. Я вижу ее.
От неожиданности рука девушки дрогнула, и она потеряла равновесие. Несколько секунд Подольская балансировала на краю выступа, пытаясь обрести под ногами опору, но выступ оказался слишком скользким. Ноги девушки соскользнули, и она с диким криком полетела вниз.
– Ну, вот и все, – устало произнесла я, – дело закрыто…
Не закрывая окна, я медленно вернулась в кабинет.
Эпилог
Через несколько часов я сидела в своей уютной квартире, попивала ароматный кофе и описывала подробности раскрытого мною дела благодарной аудитории, которую составляли моя неугомонная приятельница Ленка и лейтенант Петров. Причем Ленку интересовали не столько подробности расследования, сколько персона лейтенанта. Она то и дело вскакивала, чтобы подлить ему кофе или подать кусок торта, принесенного Петровым. В общем, моя подружка оказывала Петрову явные знаки внимания. Петров смущался, как барышня, но от Ленкиной заботы о нем отказываться не спешил. Я же наблюдала эту картину с чувством превосходства, как любящая мать наблюдает за безобидными шалостями малолетних детей. И, в сущности, я тоже получала удовольствие от этой мирной возни. После стольких дней, проведенных
– Откуда эта Рина взялась? И за что она отправила к праотцам Алису? – спрашивала Ленка.
Я охотно удовлетворила ее любопытство.
Виорина Подольская тоже жила в гарнизонном городке. Училась с Лизой Егоровой в параллельных классах. Правда, звали ее тогда иначе: Клавдией Усатовой. Девица уже и в те годы отличалась непомерными амбициями и скверным характером. В городке никто не хотел с ней дружить, и ей подруги были без надобности. Однако время от времени она – в личных целях – прибегала к Лизе и просила: то тетрадь ей пусть Лиза даст, то коньки на каток сходить, то пусть денег одолжит. Лиза была доброй девочкой и не могла отказывать Клавке, хоть и понимала, что она беззастенчиво пользуется ее добротой. Потом девочки подросли, разъехались учиться в разные места. Связь их прервалась, Лиза этому была только рада.
А недавно судьба случайно вновь свела девушек. К тому времени Клавка превратилась в Виорину, а Лиза поменяла фамилию Егорова на Оськину. Посвящать в секрет преображения своего имени Виорина Лизу не стала. Для Лизаветы она так и осталась Клавкой Усатовой. А вот Лиза замужеством своим похвасталась. И заодно поинтересовалась, какими судьбами Клавку в их края занесло. В Актобе Виорина оказалась проездом. Собиралась посетить родителей, выпросить у них деньжат. До поезда, отправлявшегося в Жем, была масса времени, и девушка решила прошвырнуться по магазинам. Там-то они с Лизой и встретились. Со своей обычной беспардонностью Подольская напросилась к Лизе в гости, посчитав, что будет куда удобнее и приятнее посидеть в квартире у старой знакомой, чем мотаться от прилавка к прилавку или ждать на вокзале прибытия поезда.
Во время этого визита в голову амбициозной, не обремененной моральными принципами девушки созрел гениальный, по ее мнению, план. Виорина уже проживала в Тарасове, удачно запудрив голову Денису. Она располагала хоть и не своим, но комфортабельным жильем, временной регистрацией, устроилась на работу в рекламное агентство «Фибиус». Правда, всего лишь уборщицей, но задерживаться на этой должности она не собиралась. Ее расчет был на то, что немолодой, по ее понятиям, шеф обязательно обратит внимание на такую эффектную особу! А уж она, Виорина, сумеет воспользоваться ситуацией. Расчет девушки не оправдался. Шеф не обращал на новую уборщицу никакого внимания. Она злилась, но поделать ничего не могла. Естественно, она частенько бывала и в кабинете шефа, и в приемной. «Задавака»-секретарша тоже Виорину в упор не видела… Оказавшись в Лизиной квартире, Рина обратила внимание на оригинальную рамку для фотографии. Память услужливо подсказала – предмет этот ей смутно знаком. Случайно заговорив об этом вслух, Рина, сама того не зная, совершила роковую ошибку, последствия которой определили все дальнейшее.
– Когда Рина узнала, что вторая такая же рамка принадлежит сестре Кости Оськина, она смекнула, кто такая на самом деле Алиса Харькова. С Лизой своим открытием Рина не поделилась. Наскоро попрощавшись, Рина ушла. Все это поведала мне Лиза, когда я, как и Рина, заинтересовалась рамкой, – пояснила я.
Ленка только охала и ахала. Лейтенант Петров вел себя более сдержанно. Он спросил:
– Рина решила убить Алису, чтобы занять ее место секретарши?
– Не так… кровожадно все планировалось! Подольская хотела всего-навсего запугать Алису, чтобы та сбежала подальше из города. Она была в курсе того, как нервно Алиса реагировала на события прошлого… Алиса самоустранится, шеф будет вынужден искать Алисе замену, тут на сцене и появится Рина, умная и красивая! Как, впрочем, и получилось в итоге. Смерть Алисы – трагическая случайность. Как и говорил Денис, Подольская не могла знать о том, что Алиса страдала аллергией на все пасленовые. Услышав от Алисы, что она собирается покинуть город, Рина захотела закрепить эффект. За короткий срок она сумела втереться в доверие к обычно необщительной Алисе. Ей ничего не стоило предложить секретарше пакетик с ядовитой травой под видом сильного успокоительного средства.