Женщины, изменившие мир
Шрифт:
Главным же наследием Блаватской наряду с теософскими работами «Ключ к Теософии» (1889 г.), «Голос Безмолвия» (1885 г.) и другими, как бы подытожившим творческий путь, является двухтомник «Тайная Доктрина» (1888 г.) – монументальный труд, возникший на озарении высших феноменальных способностей. В нем представлена некоторая архаическая мировоззренческая теория, лежащая в основе всех последующих религиозных систем. Уже один подзаголовок этой книги говорит за себя: «Синтез науки, религии и философии». И что поразительно – огромные тома «Тайной Доктрины» были написаны в течение двух лет. За это время трудно даже просто переписать такое количество страниц. Сама Елена Петровна неоднократно утверждала, что не она автор своих книг, что она только орудие, только пишущая под диктант Учителей. Нужно сказать, что в наше время «Тайная Доктрина» представляет особый интерес. То,
Конечно, вокруг имени Блаватской кипели нешуточные страсти. Посвятив весь остаток жизни пропаганде теософии, она «провинилась» перед христианским миром, а поскольку была яростным критиком материализма – то и перед атеистами. В 1884 г. ее «верные» слуги, супруги Куломб, опубликовали письма, якобы написанные Еленой Петровной, в которых она подробно излагала, каким образом производить «феномены». На этой почве разыгрался крупный скандал, вызвавший подробное расследование, результат которого был прискорбен для Блаватской: она была признана Лондонским обществом психических исследований простой обманщицей, морочившей простаков ложными чудесами. Этот несправедливый приговор о недостоверности ее феноменальных способностей и якобы придуманных ею самою махатм стал подоплекой и всех дальнейших «изобличений», и прямых нападок на Блаватскую. Кстати, недавно Общество психических исследований вернулось к этой истории и признало свое первоначальное заключение недействительным. Между прочим, в Индии к ее имени до сих пор относятся с величайшим почтением. Не кто иной, как великий Махатма Ганди писал: «Я был бы более чем удовлетворен, если бы смог коснуться края одежды мадам Блаватской».
Елена Петровна тяжело переживала распространявшиеся о ней слухи. В конце концов все эти злобные выпады самым губительным образом отразились на ее здоровье. В течение всей своей жизни она неоднократно находилась на грани смерти, а может, и за ней, но каждый раз чудесным образом выздоравливала, приводя в недоумение врачей, предсказывавших скорую агонию. Так, в 1867 г. она оказалась в Италии среди повстанцев Гарибальди. Здесь ее, подобно князю Дмитрию Донскому, извлекли из-под груды мертвых тел – с двумя переломами левой руки, с засевшими в плече и ноге мушкетными пулями, с кинжальной раной в сердце. Одного из этих ранений хватило бы в то время, чтобы умереть, но Блаватская осталась жива, открыв счет своим исцелениям. Весной 1878 г. с ней случилось странное происшествие: она неожиданно упала в обморок и находилась в нем несколько дней. Ее сочли умершей и собирались хоронить, когда из Индии была получена телеграмма от Учителя: «Не бойтесь, она не умерла и не больна, но заработалась. Тело ее требовало отдыха. Будет здорова». В начале пятых суток Блаватская пришла в себя и действительно оказалась совершенно здорова. Последнее, третье выздоровление было особенно необыкновенным. Два доктора нашли ее положение безнадежным и только удивлялись, как она еще до сих пор жива с такими тяжелыми недугами. Ночью у нее началась агония, но когда появились первые солнечные лучи, утомленные сиделки увидели, что на кровати сидит спокойная, бодрая Елена Петровна. На вопрос, что же с ней случилось ночью, она ответила: «Учитель был здесь. Он предложил мне на выбор – или умереть и освободиться, если я того хочу, или жить еще и кончить «Тайную доктрину». Он сказал мне, как тяжелы будут мои страдания и какое трудное время предстоит мне. Но когда я думала о тех людях, которым мне разрешено передать мои знания… я решилась пожертвовать собой».
На фоне этих историй особо странной выглядит смерть Блаватской. 8 мая 1891 г., почти без всякой предупреждающей болезни Елена Петровна скончалась в Лондоне, в своем рабочем кресле, как истинный воин Духа, коим она и была. Впрочем, если смотреть глазами теософа, ничего необычного в этом нет. Просто миссия ее на Земле была окончена, и в этот раз она дала согласие на уход. Ее тело было предано сожжению, и пепел был разделен на три части: одна сохраняется в Адьяре под Мадрасом, другая – в Нью-Йорке, третья оставлена в Лондоне. День ее успокоения чествуется в трех частях света под названием «Дня Белого Лотоса». По мнению одного из современников, «в ней была крепость и достоинство древнего друида и лучше всего ее определяет девиз друидов: “За истину – против всего мира”».
Потанина Александра Викторовна
(род. в 1843 г. – ум.
Замечательная русская путешественница, этнограф и фольклорист, посвятившая себя исследованиям Китая, Монголии, Восточного Тибета. Художник. Автор 20 научных работ и литературно-художественных произведений. Член Русского Географического общества. Удостоена золотой медали Русского Географического общества за этнографический очерк «Буряты».
Александру Викторовну чаще всего относят к «музам дальних странствий», забывая при этом о ее огромном научном вкладе исследователя. Возможно, потому, что как жена знаменитого путешественника Г. Н. Потанина она никогда официально не числилась ни в одной экспедиции, хотя «сумела оставить по себе неизгладимую память в истории землеведения Азии» (Д. Н. Анучин). Женщина исследовательница и путешественница – для России XIX в. это само по себе подвиг. И своим приходом в науку Александра Викторовна обязана только своей воле, желанию и недюжинному уму.
Ни отец, Виктор Николаевич Лаврский, небогатый нижегородский священник, ни мать, вечно хлопочущая по хозяйству, не уделяли должного внимания образованию родившейся у них 25 января 1843 г. дочери. Шурочка была усидчивым и способным ребенком, но систематических знаний не получила и жила «отраженным светом» своих братьев Константина и Валериана. Чтению и письму ее обучила мать, литературой она занималась под руководством знакомой родителей, Е. П. Юрьевой, тетки популярного в те годы беллетриста Боборыкина, и уже в восемь лет пыталась заняться сочинительством. Брат Валериан привил ей тягу к естественным наукам и серьезному чтению, научил собирать гербарии, ввел в мир интересных физических опытов. И только он поощрял увлечение рисованием.
После смерти отца в 1861 г. Александра открыла школу для девочек, а через пять лет получила место воспитательницы в женском епархиальном училище. Работа не приносила ей морального удовлетворения, но всерьез заняться литературой, наукой или живописью не представлялось возможности. В 1872 г. она поехала проведать брата Константина, отбывающего ссылку в г. Никольске Вологодской губернии. Он познакомил Александру со своим другом, Григорием Николаевичем Потаниным. К своим 37 годам тот немало повидал и пережил: окончил кадетский корпус, шесть лет отдал ненавистной военной службе, три года проучился в Петербургском университете, а после его закрытия за связь с сибирским землячеством попал в разряд неблагонадежных. На родину, в Сибирь он вернулся вместе с астрономической экспедицией К. В. Струве. Его интерес и доброе отношение к коренному населению как «столоначальника по инородческим делам» жандармское начальство восприняло как революционную деятельность. К моменту знакомства с Александрой Потанин полной мерой хлебнул тюрьму, каторгу и ссылку. В Григории Николаевиче ее привлекала сила духа, неудержимый интерес к людям, приверженность науке и вера, что она должна служить обществу. Взгляды Потанина полностью соответствовали ее собственным стремлениям, не получавшим выхода.
Спустя год, насыщенный интенсивной перепиской, Александра Викторовна вновь приехала в Никольск, чтобы навек соединить свою жизнь с близким по духу человеком, которого полюбила. Она стала для Потанина тем «рычагом», который изменил его судьбу. «…Какие потоки света хлынули на него, какими цветами радуги заиграло его воображение, какое идеальное настроение сказалось в его духе, какой полет получила мысль, сколько явилось новых планов, какой энергией дышала эта сильная натура», – писал его друг Н. М. Ядринцев. Это влияние было двусторонним и открыло перед женщиной дорогу в науку.
В 1874 г. Потанины переехали в Петербург, чтобы осуществить давнюю мечту Григория Николаевича: через Русское географическое общество начать исследования Монголии. Александра Викторовна приняла деятельное участие в подготовке экспедиции, возглавляемой мужем. А все свободное время она уделяла пополнению своих знаний: читала необходимую научную литературу, посещала лекции корифеев русской науки, изучала в лабораториях методы коллекционирования растений, препарирования животных, шлифовку образцов горных пород. «Скромная застенчивая женщина, сухощавая блондинка с коротко подстриженными волосами и тонким певучим голосом» в короткий срок подружилась со многими деятелями науки и искусства, привлекая людей тонкой наблюдательностью, сдержанностью суждений и умом.