Женская сущность
Шрифт:
– Нет, – проговорил Александр, взглянув на нее с вызовом. – Не пришло.
Ей хотелось ударить его. Она в жизни никого пальцем не трогала (Рикки, конечно, не в счет), а сегодня дважды за короткий промежуток времени ей захотелось избить Александра Татакиса. Сбылись ее самые мрачные ожидания. Он решил, что раз они спали вместе, то теперь можно себе позволить все.
– А надо было, потому что я сказала бы «нет», я не хочу жить в твоей комнате. Я не хочу, чтобы ты решал за меня, что мне делать и чего не делать.
– Все, что ты хочешь, – сказал он, нависая над ней и беря ее за плечи, – это меня. И я хочу тебя. Почему это так трудно признать?
– Как ты смеешь думать за меня! – воскликнула Ник, отталкивая его. – Я никогда не жила с мужчиной и не собираюсь это делать.
– Я тоже никогда не жил с женщинами.
– Так я и поверю, что ни одна женщина не жила здесь.
– Можешь верить, можешь не верить, но ни одна женщина не просыпалась в этой кровати до сегодняшнего утра.
– У тебя не было любовниц?
Он шумно вздохнул.
– Нет, у меня были любовницы. – Он почувствовал, как она напряглась, и крепче схватил ее за плечи, чтобы она выслушала его. – Но со мной они не жили. Их никогда не было в этом доме. Мне даже страшно было представить, что утром я проснусь и рядом будет лежать какая-то женщина. Мне этого не хотелось.
– А сейчас захотелось? – Голос Ник дрогнул, и она сама себе стала противна за то, что ей захотелось поверить ему и броситься ему в объятия, хотя она твердо знала, что все это чудовищная ошибка.
– Да, kalyz mou, сейчас захотел.
Он обнял ее, но она не поддавалась. Она словно в реальности увидела, как ломается ее жизнь, как тропа, уверенно бежавшая прямо и не отклонявшаяся ни вправо, ни влево, вдруг резко петляет и поворачивает.
– Что это значит? Как ты меня назвал? Kalyz mou?
– «Любимая». – Он произнес это тихо и поцеловал ее.
И что ей оставалось после этого? Она обхватила его за шею и тоже поцеловала.
9
Уик-энд оказался долгим и праздным. Они провели его в постели и в ее окрестностях. Александр поил ее холодными напитками и донимал заботой. Не жмет ли бинт? Не разболтался ли он? Не хочет ли она положить лед? Не нужен ли ей аспирин?
Ник уверяла его, что все в порядке. А когда к вечеру они стали переодеваться к ужину, но вместо этого снова занялись любовью, он остановился и сказал, что давно хочет спросить, предохраняется ли она. Она ответила, что предохраняется, и потянула его к себе.
Она всегда и во всем привыкла заботиться о себе сама, поэтому и принимала противозачаточные таблетки, даже когда ни с кем не жила. Она забыла принять таблетку прошлой ночью, но это не беда. Примет двойную дозу. И все будет в порядке. Вечером в субботу они отправились на вертолете в Афины, а потом поехали в маленькое кафе пообедать.
– Тебе понравится там, – уверял ее Александр, когда машина петляла по серпантину над морем.
– Конечно, понравится, – подхватила Ник. – Хоть немного неизведанного.
Он быстро взглянул на нее.
– Сама увидишь, радость моя. Я правду говорю.
Он оказался прав. Заведение было маленькое, невзрачное на вид, но с потрясающей кухней. Когда они вошли, все разговоры прекратились.
– Держу пари, не каждый вечер сюда входит мужчина с дамой на руках.
– Можем положить начало новой моде, – рассмеялся Александр.
– Мы же и положим ей конец. Мне нужна палка.
– Ты хочешь предпочесть палку моему эксклюзивному обслуживанию? – Он широким жестом приложил ладонь к груди. – Я убит.
– Конечно, – улыбнулась Ник. – Но я серьезно. Мне нужна палка. Я хочу иметь возможность передвигаться сама.
Как выяснилось, палка имелась у садовника, осталась после его давнишнего перелома. Александр уверял, что это ему как-то в голову не пришло, а кроме того, она непригодна, потому что на ней нет резинового наконечника. И вообще, почему ей не хочется, чтобы он носил ее по дому, а в воскресенье утром в бассейн.
Она попыталась пробудить в себе гнев или хотя бы подобие раздражения, но на самом деле ей эта забота нравилась. Тем не менее она запротестовала, когда он аккуратно усадил ее в шезлонг и велел полежать на солнышке, пока он проплывет пару кругов.
– Ты что, действительно хочешь, чтобы я тут пеклась как картофелина?
– Мне нравится твой купальник, – сказал он. – Что тут плохого?
– Ты уходишь от разговора.
– Женщина, нацепившая три крошечных треугольничка и назвавшая это купальником, должна понимать, что за все приходится платить.
– Это же бикини, – вздохнула Ник.
– Значит, мужчине придется платить здоровьем.
Она сдалась. Как можно ругаться с человеком, который так на нее смотрит. Она засмеялась и обвила его шею.
– Рада, что тебе нравится. Я бросила это в сумку в самый последний момент перед уходом.
– Ага. Стало быть, ты планировала греться на солнышке на пляже, согласившись работать у меня?
– А то как же.
– Ты думала обо мне, когда прихватила его? – ухмыльнулся Александр.
Ник тоже ухмыльнулась.
– Я думала о Ницце. Я там его купила.
Он дотронулся до тоненькой бретельки.
– Там в основном нудистские пляжи.
– Знаю. Голой мне было слабо, вот и купила эти финтифлюшки.
Александр подсунул палец под бретельку и спустил ее с плеча.
– Ну и как, помогло?
– Еще бы! – Она засмеялась. – Только человек предполагает, а Бог располагает. Я чувствовала себя как последняя дура. Я там была белой вороной. Словом, через пять минут все сняла и осталась в чем мать родила.