Женские фантазии (Герой моих грез, Фантазия)
Шрифт:
— Ты работаешь на таком бойком месте, так почему бы не вступить в игру? — спросила Лила.
Элизабет сделала вид, что не поняла намека.
— Разве ты не занята сегодня? — поинтересовалась она. (Сестра работала тренером по восстановительной гимнастике.)
— Только в половине пятого. Не увиливай, один из тех мужиков на тебя смотрит, — сказала Лила, непринужденно помахав рукой мужчине в фойе. — Бери его, пока тепленький. Что ты теряешь?
— Во-первых, самоуважение, — с нажимом ответила Элизабет. — Я не такая, как ты, Лила. Для меня секс — не
Лила закатила глаза, словно желая сказать: «Вот сейчас начнется проповедь!»
— Ты ведь никогда не любила, так откуда тебе знать, о чем я говорю? — раздраженно спросила Элизабет.
Лила внезапно оставила свой насмешливый тон.
— Хорошо, послушай, что я тебе скажу, — уже серьезно заявила она. — Я знаю, что ты любила Джона. Мне известно, что в вашем романе с самого начала все было как в книгах. Товарищ по колледжу, любовь с первого взгляда, всюду вместе, все на двоих. Одно эскимо, одна содовая — две соломинки. Ваша любовь была сладкой до приторности, меня даже мутило иногда. Но все это в прошлом, Лиззи! Его нет. Он умер. — Лила перегнулась через прилавок и взяла сестру за руку, зажав ее ладонь в своих. — Прошло два года с тех пор, как он погиб. Ты не создана для монастыря, почему же живешь как отшельница?
— Ничего подобного, у меня есть магазин. Ты знаешь, как много времени и сил он отнимает. Я не сижу дома, как некоторые, не рву на себе волосы и не плачу. Каждый день я приезжаю сюда и зарабатываю на жизнь себе и детям. Я занимаюсь их воспитанием и принимаю участие в их жизни.
— Это верно, ты живешь жизнью своих детей. А как насчет твоей собственной? У тебя есть свояжизнь? Когда ты не работаешь, а дети уже спят, что тогда? Что вдова Берк делает лично для себя?
— Вдова Берк слишком устает к тому времени, чтобы заниматься чем-нибудь серьезным. Она тоже идет спать.
— В одиночестве.
Элизабет издала вздох, похожий на стон, дававший сестре понять, насколько она устала от этого бессмысленного разговора. Лила предпочла не обращать внимания на молчаливый протест.
— И как долго ты намереваешься довольствоваться фантазиями?
— Я не фантазирую.
Лила рассмеялась:
— Меня не проведешь, сестричка! Ты безнадежно романтична. Я помню, как ты обвязывала мою голову полотенцами и превращала в свою придворную даму, а сама изображала принцессу, ждущую Прекрасного Принца.
— А когда он приезжал, ты заманивала его в ловушку, заставляя сражаться с огнедышащим драконом, — парировала Элизабет со смехом.
— Да, но если дракон одерживал верх над принцем, я бежала и вызволяла несчастного юношу из беды.
— В этом-то и разница между нами. Я всегда свято верила, что принц одолеет любого дракона.
— Ты ждешь очередного принца, Лиззи? Мне страшно неприятно сообщать тебе об этом, но, увы, принцев больше нет.
— Я понимаю, — задумчиво ответила Элизабет.
— Значит, надо довольствоваться кем-нибудь другим. Например, обычным парнем из тех, что не запрыгивают сразу в обе штанины, а надевают брюки менее геройским способом: сначала одну штанину, за ней вторую. И так же снимают, — добавила Лила с двусмысленной усмешкой.
Элизабет снова ускользнула в мир фантазий. Тотконюх не снял брюк, а лишь расстегнул их. Он был слишком нетерпелив. И его нетерпение необычайно возбуждало ее. Сердце Элизабет затрепетало, но она оборвала сон наяву. Довольно, мечтам пора положить конец. Все это просто смешно. Элиза готова была свалить собственную вину за «отклонения» на сексуальной почве на сестру. Если бы Лила всякий раз не заводила этот разговор, ей, возможно, не приходилось бы задумываться о том, чего она лишена.
— Что же делать, — сказала Элизабет. — В наши дни не так-то легко найти стоящего мужика, не говоря уж об особе королевской крови. И все-таки я не собираюсь бросаться на первого встречного.
— Ладно, принимается. Тогда рассмотрим тех, кто живет поближе к дому. — Лила сдвинула брови, обдумывая варианты. — Как насчет нового соседа?
Элизабет сосредоточенно провела пальцем по стеклянному прилавку.
— Какого соседа?
— Сколько одиноких мужчин живет поблизости, Элизабет? Через забор, например? — раздраженно спросила Лила. — Тот славный парень с седой шевелюрой. Широкоплечий такой, с отличной фигурой.
Элизабет так усердно полировала витрину, словно хотела протереть стекло насквозь.
— Мистер Рэндольф?
Смех Лилы стал откровенно насмешливым.
— Мистер Рэндольф? — повторила она за сестрой противно высоким голоском. — Не строй из себя дурочку, ты ведь обратила на него внимание, не так ли?
Элизабет убрала под прилавок бутылку с жидкостью для мытья стекол и тряпку и, откинув со лба выбившуюся из прически прядь, ответила:
— Он единственный одинокий мужчина во всем районе.
— Так почему бы тебе не пригласить его как-нибудь на ужин?
— А почему бы тебе не перестать совать нос в чужие дела?
— Или надень что-нибудь смелое, когда будешь в очередной раз стричь газон, или позагорай без лифчика.
— Лила! О чем ты, в самом деле? Да и лето уже кончилось, слишком прохладно для загара.
Лила прищурилась и, ехидно захихикав, заметила:
— Так даже лучше — от холода затвердеют соски.
— Не желаю тебя больше слушать!
— А если это чересчур, придумай что-нибудь традиционное. Например, попроси его починить тостер.
— Он нормально работает.
— Так сломай его!
Лила встала со стула, глядя на сестру с досадой и отчасти с жалостью.
— К тому времени как он должен будет прийти, прими немного беспомощный и растерянный вид.
— Но ты никогда не стала бы действовать подобным образом.
— Да, черт побери! Я бы не стала. Но, как мы только что выяснили, я — не ты. Я никогда не использовала в качестве согревающего средства фантазии.
Элизабет усилием воли заставила себя сдержаться.