Женское лицо разведки
Шрифт:
Для оценки личности этой начинающей разведчицы представляет интерес и ее ответ на замечание разведчика («Джони»), что его беспокоит ее бесстрашие, которое порой граничит с безрассудством и может привести к провалу: «Но ведь он и в самом деле не исключается…»
«Джонни» дал ободряющую оценку ее действиям:
«Ты молодец Лона! Это счастье иметь такого надежного, смелого и хладнокровного помощника, который готов идти ради нашего дела на смертельный риск. Ты с блеском вышла из этой «аварийной» ситуации. Спасибо тебе за это! И помни, мы очень высоко ценим твою помощь. А что касается провалов, то будь уверена, советская разведка сделает все, чтобы вызволить своего помощника из неволи. Но лучше и почетнее работать
Эти его слова, действительно отражающие твердые позиции внешней разведки, «Лесли» вспомнит в 1961 году, когда в Англии она попала в тюрьму.
На эти заверения «Лесли» высказала характерное признание, что она чувствует, вынужденная вести двойную жизнь:
«Но если бы ты знал, «Джонни» как тяжело скрывать свои истинные взгляды. Как тяжело быть веселой, когда тебе очень нелегко и страшно. Как тяжело спорить, когда хочется молчать! Соглашаться, когда надо возражать, доказывать, убеждать. А я ведь всего лишь женщина! И столько уже вынесла и пережила. Особенно в этом Лос-Аламосе. А теперь вот еще известие о том, что Моррис погиб где-то под Арденнами». [40]
40
30, т. 1, с. 177
Кстати, последние слова «Лесли» об известии о якобы гибели «Луиса», к счастью, не подтвердились. Он был только ранен в ногу и в 1945 году вернулся к «Лесли».
В дальнейшем «Лесли» еще раз, в июле 1945 года, выезжала в Альбукерк для связи с «Персеем» и привезла тогда от него подробные материалы с описанием уже готовой первой американской атомной бомбы перед самым ее испытанием. Эти исчерпывающие сведения были оперативно доложены в Центр и позволили Сталину на Потсдамской конференции быть готовым к сообщению Трумэна о наличии у США «нового сверхоружия», чем американский президент рассчитывал «запугать» его.
Интересно заявление Лесли разведчику А. А. Яцкову, среагировавшему на ее рассказ о первой поездке в Альбукерк словами: «Лона, ты удивительно бесстрашный и отчаянный человек, порой даже не отдающий себе отчет, чем это может закончиться». «Нет, «Джонни», я всегда отдаю себе полный отчет во всем, что я делаю. Но я действительно ничего не боюсь. Если хочешь знать, мне доставляет удовольствие рисковать». [41]
Когда прочитал это, мне вспомнились аналогичные слова одной женщины-каскадера. Очевидно, и «Лесли» была в чем-то настоящим каскадером, смело, но всегда трезво смотревшим опасности в глаза.
41
30, т. 1, с. 176
В связи с резким обострением контрразведывательного режима в США после окончания войны легальная резидентура в Нью-Йорке вынуждена была снизить свою разведывательную активность. С группой агентов, которыми руководил «Луис» (кодовое имя «Волонтеры») и куда входила «Лесли» в качестве связника с источниками информации по атомной проблематике, временно связь была прекращена. Но коль скоро источники продолжали передавать «Лесли» свою информацию, для приема от нее этих материалов редкие встречи все же проводились.
В начале 1948 года связь с группой «Волонтеры» была восстановлена. В целях безопасности находившихся в ней ценных источников было принято решение передать «Луиса» и «Лесли» под руководство прибывшего в США разведчика «Марка», ставшего позже широко известным под именем Рудольфа Абеля.
По просьбе «Марка» А. Яцков представил следующую характеристику на «Лесли»:
«Характеристика на Лесли (личное дело № 13676)
… Обладает хорошей памятью, изобретательностью
К числу недостатков следует отнести некоторую ее излишнюю эмоциональность и рискованность.
42
30, т. 1, с. 285–286
Поскольку подготовка к передаче группы «Волонтеры» в нелегальную резидентуру требовала времени, в том числе тщательного инструктажа «Луиса» и «Лесли», они были вызваны для этого в Париж.
При встрече с выехавшим туда разведчиком А. Яцковым «Лесли» высказала ему неудовольствие вынужденным бездействием, что было противно ее характеру.
«Я не согласна, что надо опять терпеть и ждать! Сколько можно? Семь месяцев мы уже терпели, а теперь опять? Нет уж! Коли мы связали нашу жизнь с советской разведкой, то давайте действовать, как и в прежнее время, с полной отдачей. Вы определяете нам свои задачи, а мы даем конкретный результат их решения». Она вдруг нахмурилась, сделала паузу и впервые подозрительно посмотрела А. Яцкову в глаза: «А может быть, вы уже не доверяете нам? Если это так, то скажите прямо…»
Далее «Лесли» закончила свой монолог:
«Нас удивляет: неужели там, в вашем центре, не понимают, что мы и жить-то по-иному, без разведработы, уже не можем».
Яцков прекрасно понимал, что «Лесли», прирожденная разведчица, соскучилась по настоящей работе. За одно это она заслуживала уважения и всяческой поддержки.»
После проведения в Париже обстоятельной подготовки к переходу на нелегальное положение «Волонтеры» ободрились и загорелись предстоящей работой под руководством «Марка».
Установив связь с «Луисом» и «Лесли», «Марк» остался доволен своими новыми помощниками. Он также отмечал такие качества «Лесли», как хладнокровие, смелость и находчивость.
«Она свободно ориентируется среди людей разного круга. Имеет удивительное свойство покорять их своей находчивостью и остроумием. К числу ее недостатков следует отнести стремление упрощать конспиративность в работе с нами, потому что она привыкла к обычной легальной работе». [43]
Под руководством «Марка» «Лесли» работала с «Персеем», выезжая к нему в Чикаго. Встречалась с агентом Гербертом, сотрудником ЦРУ, и получала от него важную информацию об этой разведывательной службе США, которая после ее создания в 1947 году находилась процессе организации.
43
30, 31
Проработав под руководством «Марка» весьма продуктивно всего 10 месяцев, «Луис» и «Лесли» вынуждены были уехать из США. Возникла угроза их расшифровки арестованными американской контрразведкой двумя агентами, которым была известна связь «Луиса» с нашей службой. В связи с этим перед ними был поставлен вопрос о необходимости срочного нелегального выезда из страны.
Это решение Центра, продиктованное необходимостью обеспечения безопасности не только «Луиса» и «Лесли», но и «Марка» и руководимой им нелегальной резидентуры, было очень болезненно воспринято «Луисом» и особенно «Лесли».