Жертва Гименея
Шрифт:
Но Аллочка так просто не сдалась:
– А откуда вам известно, что она туда не ходила? Вы же сами говорили, что подругами не были, а получается, что она докладывала вам о каждом своем походе, так? Может быть, она однажды и забыла вам долож… поведать?
– Да почему «однажды»? Она и вовсе мне ничего не докладывала. Просто в «Сентябре» нет мальчиков, значит, и никакого интереса у нее не было это заведение посещать.
– То есть если бы у нее была назначена встреча в «Сентябре», то она смогла бы наступить на горло собственной песне, так? –
– Ради встречи, скорее всего, и наступила бы, – ни на минуту не задумалась Елизавета Николаевна. – Вы сами поймите: человек встречается – с кем? С мужчиной?
– Предположим, – уклонилась от прямого ответа Гутя.
– Так вот, если она с мужчиной встречается, зачем ей светить свои слабости, это я про альфонсов. Понятное дело, она пойдет туда, где ее не знают. А вот если для себя…
– Скажите, а вы по мальчикам не ходите? – невинно брякнула Аллочка.
– Я-а? Да вы что такое говорите?! У меня муж столько не зарабатывает!
– Какое несчастье, – вздохнула Аллочка. – А то бы Вероника вас с кем-нибудь из этих красавцев познакомила. Или все же вы кого-то знали из ее маленьких друзей?
– Нет. Никого, – строго проговорила женщина. – Честно говоря, они об этом мне не рассказывали. Я сама узнала, случайно. У одной нашей знакомой есть сын, в общем, я была у нее в гостях, а к ее сыну прибежал друг.
Парень прибежал и прямо в прихожей стал хвастаться обновами. А знакомая сразу же расстроилась:
– Сейчас опять Пашка убежит, а мой дурачок примется у меня денег просить на новую машину. Потому что, видите ли, Пашке купили, а моему еще никто не догадался купить. А где я ему столько денег возьму? Ему не нужна наша, отечественная, ему иномарку подавай, покруче!
– Да уж, балуют родители сейчас мальчишек, – качнула головой Елизавета.
– Мы не балуем.
– Так ето друга, Пашку, родители балуют.
– Ха! Родители! Это Пашенька сам заработал. Нашел себе старенькую «женушку», вот та и старается. Покупает ему, что он ни попросит. А тому и надо-то лишь вовремя глазки закатить: «Ах, Вероничка! Рыбка моя красноперая! Мой Трофимчик! Моя птица-голубь!»
– При чем здесь птица-голубь и Трофимчик? – не поняла Елизавета Николаевна.
– Трофимчик – это фамилия, Трофимова. А птица-голубь, это «голубка моя», наверное, он хотел сказать, да уж так вылетело.
– Трофимова? Вероника? Кажется, я ее знаю… – не могла поверить Елизавета Николаевна.
– Ну, милая, – вскинулась подруга. – Мне было бы стыдно иметь таких знакомых!
Елизавета стыдиться не стала, но при первом же удобном случае у Трофимовой поинтересовалась:
– Я слышала, ты покупаешь себе юнцов?
– А что ты в этом усмотрела такого дикого? Можешь мне не верить, но мальчики даже не перешагивают порог моего дома, а за то, чтобы просто порхать возле моего стола, пока я ужинаю, я им плачу достаточно. Можешь считать это меценатством. Во всяком случае, я в цене, а из таких «поклонников» у меня целая очередь выстраивается. Значит, никто не
– Погодите, но при ее богатстве… – перебила ее Аллочка. – Разве на долгие отношения не нашлось добровольцев?
– Ей это было не нужно. Сначала Вероника влюблялась исключительно в артистов. Даже по одному известному актеру несколько лет прилежно страдала. И вот когда она с ним встретилась, а надо сказать, что для этого она приложила немало усилий и денег, то увидела своего кумира в таком непотребном виде! Артист праздновал свой очередной триумф и был пьян в зюзю. Вероника в ужасе вернулась домой и еще несколько лет убивалась по своей погибшей мечте.
– И никаких знакомых у нее не было? – напирала Аллочка.
– Не могу вам точно сказать, во всяком случае, мне она ни о ком не говорила, – тяжело вздохнула Елизавета Николаевна и с тоской посмотрела на часы.
Сестры поняли, что пора и честь знать. Они уже и без того выжали из единственной подруги погибшей Трофимовой все, что могли.
– Простите, мы бы и еще посидели, но нам пора, – поднялась Гутя и силой оторвала от столика Аллочку. – Вы нам очень помогли.
– Да, – Алла цеплялась за стол руками. – Только хотелось бы знать: разве у такой богатой дамы не было никаких домработниц, горничных, повара, шофера, наконец?
– Не было. Убиралась она сама, а повар – зачем? И потом, она всегда сохраняла конфиденциальность своей жизни в быту.
Больше дамы не задерживались. Гутя буквально вытолкнула сестрицу в прихожую, а уж там допрос сам собой сошел на нет. Правда, Аллочка еще что-то пыталась спросить, но ее уже никто не слушал.
– Вы знаете, – сказала Елизавета Николаевна Гуте. – В «Абрикосе» проходит акция. Там очень недорого можно купить приличное пальто. Настоятельно рекомендую.
Гутя только мелко кивала и краснела. Зато Аллочка радовалась вовсю – пусть сестренка сначала сама испробует всю прелесть своего пуховичка!
По дороге домой рты у сестер не закрывались:
– Гуть, а может, в «Абрикос»? – фыркала Аллочка и толкала сестрицу под локоть.
– Нет, нам надо… Надо сказать, чтобы Варька с Фомой не в «Сентябрь» шли, а в ресторан «Нота»! – решительно сжимала губы Гутя.
– И еще хорошо, если бы ты с ними отправилась, – поддержала сестру Аллочка.
Гутя с недоверием на нее покосилась – с чего это Аллочка так разошлась? Небось еще и себя сейчас предложит.
– А ты отправилась бы со мной, так? – скривилась она.
– Я бы отправилась, но что уж, опять на меня все деньги убьем. Фома же сказал, что я – как это, прожорливая гусеница. Плодожорка! Сами сходите.
Гутя засопела, но потом усмехнулась:
– А когда у тебя свидание с этим Максимом, что-то я подзабыла?
Аллочка вздрогнула. Ну никакого интереса гулять с этой Гутей, так и лезет прямо в мозги! Каждую мысль читает.
– Мы, Гутенька, должны с ним встретиться в пятницу, – не дрогнув, соврала Аллочка с самым светлым лицом.
– То есть завра, да?