Жертва клана Нимб-Рога-Клыки
Шрифт:
Кейзерлинг еще мальчишкой выкупил забитого до полусмерти волчонка у одного прохожего пьянчуги. Тот клялся, что в его руках затерявшийся сын лесного друида и заломил за него круглую сумму, сравнимую со стоимостью приличного драгоценного камня. Конечно, тогда Дар не поверил разбойнику, и ему просто сделалось жаль щенка. Он отдал за него фамильное серебряное кольцо с большим опалом. Правда, потом оно вернулось к Дару. Пьяница не знал, что семейная реликвия вампиров клана Кейзерлинг имела такую особенность. И потому, не обнаружив на своем пальце кольца
…
С готовкой ужина было покончено лишь когда луна, поднявшись высоко в темно-синее небо, пролила яркий свет на прилегающую к поместью территорию.
Абигор сам захотел сделать его для своей герцогини, вот только у него никак не выходило придумать что-нибудь изысканное с этой крольчатиной, которую он несколько раз ловил в лесу неподалеку. «Ты так всех кроликов перебьешь», — пошутил Уфир, когда зашел в дом в четыре часа дня, чтобы поинтересоваться у Себастиана делами, и увидел там провидца, превратившего кухню в кровавую скотобойню. Тогда в ход пошли и два рябчика, принесенных в зубах Ланой и Линой. «Господин Абигор, может, я вам все-таки помогу?» — предлагал свою помощь Себастиан, наблюдая за ним в стороне и вздыхая от одной мысли об уборке. «Я сам! Все сам!» — зло рычал тот в ответ. Но злился он больше на себя и на то, что оказался таким неумехой в готовке, нежели от нетерпеливости остальных.
А когда все трое уселись за стол и принялись за еду, Лэр с подозрением посмотрела на мутно-серое варево у себя в тарелке, которое к тому же и пахло омерзительно.
— Илэриас, ты должна поесть, — на этот раз замечая брезгливость герцогини, принялся упрашивать Уфир.
Сам он уже с аппетитом обгладывал косточки своей порции «супового набора», несмотря на специфический запах, в еде оказался непривередлив. Демоница столкнулась с ним взглядом и увидела, что тот откровенно насмехается — она поджала губы и, отвернувшись, произнесла:
— Абигор, не обижайся, но есть это у меня желания нет. И вообще, меня тошнит.
Лэр демонстративно отодвинулась от стола и, встав, молча зашагала к лестничному пролету, ведущему на второй этаж. Демоны, проводили ее озадаченными взглядами. И даже Себастиан, который стоял в ожидании завершения ужина, удивился, он тоже сейчас чувствовал недомогание, но думал, что это из-за акклиматизации. На мгновение герцогиня задержалась, уже занеся ногу на ступень, и, обернувшись, сказала:
— Я иду спать. Прошу не беспокоить меня.
Демоны видели, что на ее лице не было и тени улыбки, и вообще, Лэр вела себя отстраненно.
— Усталость, сонливость, раздражение, — тихо шепнул Уфир Абигору, глядя ей вслед.
— Белоснежка, разве это могут быть симптомы беременности?
— Вполне. Себастиан, — подозвал тот дворецкого, все еще находившегося рядом.
До того в раздумья погруженный Себастиан отреагировал не сразу: он тоже терзался сомнениями по поводу самочувствия госпожи, особенно после минувшей ночи. И теперь сам гадал, как сегодня поведет себя Лэр, останься они наедине.
— Чего мешкаешь, подойди, — шикнул на него Уфир. И когда дворецкий приблизился, спросил: — Ты всем моим рекомендациям следовал? — Видя, как тот молчаливо кивнул, медсоветник перевел взгляд на провидца и в мыслях сообщил ему: «Кажется, началось. Ну что, поздравляю тебя, папаша».
На лице Абигора расплылась нелепая улыбка.
— Себастиан, убери тут все — и свободен, — сказал он, переведя на него счастливый взгляд.
При взгляде на него дворецкому сделалось смешно, но одновременно с этим он заподозрил, что двое господ что-то скрывают. А что именно, он обязательно узнает…
Глава 14
В эту ночь Асмодею не спалось. Полусидя в своей кровати, при одном лишь освещении луны он держал в руке бокал с вином и все не мог перестать думать о Лэр…своей Лэр. Тогда он решился на отчаянную попытку связаться с ней вновь: «А вдруг Дара рядом сейчас нет — и я смогу договориться с ней о встрече?» Он допускал эту мысль, потому что ночами активность Дара возрастает, и именно в это время иногда он заключает важные деловые сделки для Кейзерлингов.
«Илэриас», — неуверенно позвал он в мыслях.
«Асми?» — удивленно отозвалась она по ту сторону.
«Илэриас, милая… — оживился инкуб и даже соскочил с кровати, принявшись мерить шагами спальню. Ему очень хотелось сказать, что скучал, но из гордости он не мог себе этого позволить сделать. — Ты одна?»
«Да, Асми… ты скучаешь по мне?» — голос демоницы прозвучал сладко и отчего-то уверенно.
«Девочка… — позвал Асмодей. Это как-то само сорвалось с языка, но то, как ласково прозвучало новое прозвище, ему понравилось. — Ты бы хотела сейчас встретиться со мной?»
«А я вот скучаю, безумно скучаю по тебе, мой господин», — еще слаще отозвалась Лэр, словно и не слышала, о чем он ее только что спросил.
В сердце инкуба приятно закололо, и сейчас он уже готов был бросить все, лишь бы оказаться с ней рядом.
Инкуб мог видеть глазами своей жертвы. Лэр же лишилась его оков, когда попала в Вертерон. Но в день ее коронации, когда она стала Темной Герцогиней, и Асмодей присвоил ей свою отличительную метку, он снова обрел возможность при желании увидеть все, что ее окружало. Это он и попытался сейчас сделать, но очертания представились очень плохо, и он уже было подумал, что это от количества выпитого вина.
«Милая, там, где ты находишься, есть окно?»
«Да».
«Так подойди к нему».
«И тогда я увижу тебя?»
«Увидишь, девочка, увидишь», — ласково ответил инкуб.
И когда Лэр сделала, как он говорил, Асмодей увидел прекрасный сад, распростершуюся сочную зеленую поляну, справа беседку, увитую плющом, голубое искрящееся озерцо рядом и лес, окружавший все это великолепие.
Изображение было записано на развернувшуюся голограмму из рубина в браслете инкуба, и тут же опознано драгоценностью как владение Дара фон Кейзерлинга.