Жертва метрополитена
Шрифт:
Раздался общий испуганный крик пассажиров, вагоны проехали еще несколько метров и остановились. Никто из публики не знал, что означала эта внезапная и поэтому неприятная остановка поезда, но Пинкертон, быстро соскочивший на полотно дороги, сразу сообразил, в чем дело.
При бледном свете просыпающегося утра он разглядел человека, который лежал на рельсах перед самым поездом. Вид его был ужасен. Правая рука, лежавшая на рельсах, казалось, была совершенно отрезана; лицо, окаймленное белыми волосами и густой белой бородой, имело явные следы крови.
С первого
Пинкертон тотчас же оставил поезд и пошел со служителями, которые отнесли тело пострадавшего на станцию Гоустон. Там его положили на скамейку, а один из чиновников сейчас же отправился за санитарным отрядом. Поезд тем временем умчался дальше.
Вокруг покойника сейчас же собралась толпа любопытных, но Пинкертон, опустившийся на колени возле безжизненного тела, не обращал на это никакого внимания и спокойно принялся за свое исследование.
Он не думал, чтобы со смертью старика было связано какое-нибудь преступление. По его мнению, гораздо вернее было предположить, что старик в припадке безумия, спасаясь от воображаемого врага, побежал по полотну дороги и, не обратив внимания на мчавшийся ему навстречу поезд, был сшиблен с ног и попал под колеса вагонов.
В пользу такого предположения говорила и большая рана на лбу: череп был, казалось, совершенно размозжен.
Но один вопрос возникал в голове Пинкертона. Неужели старик из одного только безумия, воображая за собой преследователя, взбежал на расположенное высоко над улицами полотно дороги навстречу верной смерти? Или же он действительно спасался от чьего-то преследования?
Искаженное ужасом лицо старика производило впечатление, точно он еще перед самой смертью увидел нечто страшное, ужасное.
В сюртуке покойного, в боковом кармане, Пинкертон нашел старый засаленный портфель, из которого, когда он его раскрыл, выпало несколько бумаг и между прочим пустой конверт с адресом: «Мистеру Леви Канцеру, Бруклин, Цветочная улица, 12, во двор».
— Ага! Вот его имя и адрес, которые он вчера ни за что не хотел мне сказать! — пробормотал он. — Зачем он скрывал их? Быть может, тогда не случилось бы с ним этого несчастья?
В другом кармане сыщик нашел еще одну маленькую записку. Он развернул несколько скомканную бумажку и прочел то, что было на ней написано, сначала с выражением удивления, а потом даже испуга:
«Дорогой Леви! Оставляю тебе одного моего конкурента, который тоже преследует тебя и жаждет твоих денег! Такой соперник мне невыгоден и поэтому предоставляю его в твое распоряжение! Делай с ним что хочешь! Рыжий Дьявол».
— Что бы это значило? — Пинкертон с состраданием посмотрел на покойника и прошептал: — Бедняга! Значит, в самом деле тебя преследовали враги, жаждавшие твоих денег, и Рыжий Дьявол — это не плод больного воображения?! Но я найду Рыжего Дьявола, и он горько поплатится мне тогда за то, что довел тебя до безумия и отравил твою жизнь беспрестанным смертельным
В этот момент кто-то дотронулся до плеча Пинкертона:
— Начальник!
Пинкертон поднял голову:
— А, это ты, Моррисон!
На молодом сыщике лица не было. Пинкертон тотчас же встал на ноги и, сунув в карман найденные бумаги, отвел его в сторону:
— Что случилось, Моррисон?
— Боб исчез.
Это было сказано таким грустным, почти отчаянным голосом, что у Пинкертона сжалось сердце:
— Исчез? По какому же случаю?
— Он пошел преследовать одного человека, который, по всей вероятности, и есть тот самый Рыжий Дьявол, о котором говорил покойный старик, и до сих пор он не возвращался. Зная, что вы сойдете на этой станции, я побежал сюда, чтобы поскорее уведомить вас.
— Расскажи, когда вы увидели Рыжего Дьявола?
Моррисон подробно рассказал обо всем, что они видели с Бобом из окна конторы, и закончил свое повествование следующими словами:
— Я еще вчера вечером отправился по меловым следам, оставленным Бобом, но я не мог их найти, так как они были смыты дождем. Всю ночь я пробродил, но нигде не нашел и слабого намека на то, куда мог пропасть Боб. Можете себе представить, начальник, в каком я настроении!
Пинкертон погрузился в мрачные размышления. Он вспомнил записку, найденную в кармане покойного.
— Ей-богу, пожалуй, этот мнимый конкурент Рыжего Дьявола и есть наш Боб, которого выдали старому полусумасшедшему Канцеру для того, чтобы тот убил его? Слушай, Моррисон! Едем сейчас же в Бруклин и отыщем квартиру покойного Канцера! Быть может, мы найдем там ответ загадки!
Сыщики сели в следующий электрический поезд и через висячий мост переехали в Бруклин. Пинкертон, отлично знающий план города, легко нашел Цветочную улицу, и таким образом они вскоре достигли своей цели.
В маленьком грязном переулке, всего-то имевшем не более нескольких десятков домов, не трудно было найти дом номер 12. Через низкий проход они попали в грязный узкий двор.
У обоих ради осторожности были в руках заряженные револьверы: кто мог знать, быть может, Рыжий Дьявол уже успел забраться в квартиру погибшего Леви Канцера?
Наконец, они остановились перед последней лачугой. Пинкертон указал на запертые ставни и железные решетки и сказал:
— Видно, что здесь жил человек, страдавший манией преследования!
Толкнув ногой наружную дверь, он вошел в низкие, полутемные сени. Дверь в комнату была открыта; сыщик засветил электрический фонарь и переступил через порог.
В то самое мгновение, когда свет фонаря ярко озарил всю комнату, оба сыщика испустили невольный крик ужаса. Глухой стон донесся до их слуха; посреди комнаты корчился крепко привязанный к стулу человек.
Лицо связанного было густо вымазано сажей, на груди виднелись большие пятна крови.
— Боб! Боже праведный! Это Боб!
Моррисон зажег огарок, стоявший на железной печке, и Пинкертон быстро схватил лежавший на полу окровавленный нож и в одно мгновенье перерезал связывавшие Боба веревки.