Жертва негодяя
Шрифт:
Она и не пыталась разобраться в своих мотивах: в конце концов, она обязана этому человеку тем, что осталась жива. Но находиться вблизи него было мучительной пыткой. Ей хотелось дотронуться до Элиса, хотелось, чтобы он снова искал ее губ, но Перси знала, что вспыхнувшая в нем страсть не была вызвана единственно ею — он повел бы себя так с любой женщиной.
И мало утешения в том, что он, как видно, тоже избегает ее.
— Теперь можно и подарки выкладывать, — заметила Эйврил. — Хорошо, что расставили именные карточки.
Перси заставила себя сосредоточиться на этой задаче. Стюардам приходилось нелегко: попробуй безукоризненно накрыть официальный
Перси перебирала кучу заготовленных ею свертков, вглядывалась в ярлыки, поправляя ленточки, и старалась не думать о том единственном, для кого у нее не нашлось подарка. Элис не заметит — убеждала она себя, перед ним и так будет груда подарков. Но внутренний голос шептал ей: заметит. Не то чтобы она желала подколоть его, но ей просто нечего было ему подарить. Пустячный сувенир — пустяк и есть. Так можно обидеть человека, спасшего ей жизнь. Нечто значительное — а она была вполне искусной швеей, чтобы смастерить изящный жилет из того шелка, что лежал в ее сундуке, — вызовет кривотолки.
Пожалуй, есть одна вещь — и мысль о ней не давала ей покоя, пока раскладывала свои подарки.
— Пора переодеваться к обеду, — заявила Эйврил, когда они все отступили на шаг от стола, любуясь делом своих рук.
Перси последовала за ней, и они разошлись по каютам.
Ящичек с драгоценностями был заперт в сундуке, она вытащила его и поставила на койку. К обеду — изумруды, решила она, взяла футляр с ожерельем и серьгами и отложила в сторону.
Она снова пошарила в ящичке, немного поколебалась, но все же сняла верхнюю полочку, вытащила все, что было под ней, после чего шкатулка, казалось, опустела. Теперь надо было потянуть за стерженек и нажать на узкую планку — тогда выдвигалось потайное дно. Именно здесь лежал узкий продолговатый пакет, обернутый потускневшей серебристой бумагой. Лента янтарного бархата, ярлычок с надписью: «Элис, с днем рождения! С любовью от Перси XXX» — свернулся и помялся.
Почти девять лет минуло с тех пор, как она приготовила этот подарок. «Стежки, может быть, не совсем ровные, — смущалась она, — надо проверить. И конечно же надо заменить обертку». Перси чуть поразмыслила, затем вытащила сверток, опустила его в ридикюль — таким как есть, собрала шкатулку и снова надежно заперла ее в сундуке.
Кают-компания постепенно заполнялась гостями капитана, и, когда Перси вернулась, там уже было шумно от гула голосов, звона чаш для пунша и фужеров с шампанским. Двери на палубу были открыты настежь, и морской переменчивый бриз остужал воздух, разогретый теплом человеческих тел, горячими блюдами и суетой стюардов. Несколько матросов на палубе играли на скрипках и флейтах.
— Леди Перси. — Капитан Арчибальд склонился над ее рукой и подал ей бокал вина.
— Леди Перси, вы выглядите, осмелюсь заметить, просто потрясающе. — Взгляд Дэниела Чаттертона сиял искренним восхищением: он любовался ее шелковым, янтарного цвета платьем и мерцающими изумрудами. — Вы выглядите такой… воздушно-невесомой, — он бросил быстрый взгляд в сторону остальных леди, отяжеленных драгоценностями и перьями, — и это только подчеркивает вашу красоту.
Ни к чему отпираться — его слова были приятны ей. Она сознательно
Но она оделась так не для Дэниела Чаттертона. Безупречный наряд заявлял о ее тонком вкусе и прекрасном чувстве стиля, и все эти ухищрения были предприняты для Элиса. «Посмотрите, чем вы пренебрегаете».
Он сейчас стоял у противоположной стены кают-компании и беседовал с Эйврил: она то смеялась, то краснела, и Перси позволила себе — на одну секунду — полюбоваться темным фраком, облегающими бриджами, безупречными чулками в полоску и изысканным шейным платком. В этом наряде он бы превосходно выглядел в своей лондонской гостиной, подумала она. Он переменил позу — и его мускулы заиграли, потревожив вырез фрака, а взгляд, которым он обвел людное помещение, выдавал в нем настороженного охотника. «Он подрастерял свою былую светскость», — подумала она и поймала себя на том, что облизывает пересохшие губы.
Ударили в корабельный колокол, группки собеседников распались — и все разошлись по своим местам. Капитан прочел молитву, а затем спустился в большой салон благословить остальных пассажиров. Элис предупредительно выдвинул стул для нее. Она поблагодарила улыбкой, и он улыбнулся в ответ. Ни один из тех, кто наблюдал за ними, не мог и вообразить, что они целовались в повозке рикши, подумала она. Сейчас тот поцелуй показался ей сном. Но, разумеется, он не желал ее, и незачем ждать, что он как-то выдаст себя неосторожным взглядом.
Обед шел своим чередом в разноголосом шуме застольных бесед. Блюда были отменно приготовлены, стол ломился от яств, и вино лилось рекой. Элис пустился в светскую болтовню — сначала с ней, затем с другим соседом. Перси поддакивала, вставляла ремарки, смеялась, играла веером и выпила второй бокал вина, после чего не могла понять: то ли каюта покачивается, то ли кружится ее голова.
Наконец блюда убрали, подали фрукты и принесли еще вина. Капитан поднял бокал:
— Я предлагаю тост, джентльмены, за леди, которые украсили наш праздничный стол.
Мужчины поднялись и выпили, леди улыбались и раскланивались, а капитан взял со стола один из лежавших перед ним презентов — это означало, что остальным можно теперь разобраться со своими подарками.
Начались вскрикивания и смешки, гости рассыпались в благодарностях, обращаясь друг к другу через стол. Невозможно понять, где чей подарок, подумала Перси, если только в нем не выражена индивидуальность знакомого человека. Братья Чаттертон приветливо взметнули руки, и по их губам она прочла беззвучное «спасибо»: они узнали себя в ее акварельных набросках. Эйврил, похоже, пришла в восторг от альбома, который она обтянула набивным шелком, а капитана особенно впечатлила ее зарисовка носового украшения «Королевы Бенгалии».
Ее коллекция презентов тоже была восхитительной. Тщательно продуманные, ручной работы вещицы — от небезразличных к ней людей; благонамеренно прозаичные — от других попутчиков. Братья Чаттертон подарили ей пару резных шкатулок из сандалового дерева, Эйврил — нитку затейливо раскрашенных четок. От Элиса не было ничего.
Перси аккуратно сложила все бумажные обертки, вручила их стюарду и оглядела стол. Нет, на нем не осталось невостребованных подарков, ничто не свалилось на пол в этой суматохе. Он просто ничего не подарил ей.