Жертва
Шрифт:
— Невероятно.
– Я грубо смеюсь. Должен отдать должное Фрэнку. Он хорошо меня поимел. — А Уитни? Ты не думаешь, что она мертва?
– Если она готова зайти так далеко, чтобы заставить меня обрюхатить ее, она более чем способна инсценировать свою смерть. Особенно если ее отец помогал ей.
— Если это не так, мир не будет думать иначе.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на них, и они серьезны.
— Вы действительно думаете, что она жива?
– спрашиваю я, и снова они ничего не говорят.
Шагая взад-вперед, я смотрю на свои окровавленные ботинки.
— Я сделаю это.
– Что еще мне остается делать? Сесть в тюрьму за убийство женщины и нерожденного ребенка или принять то, что предлагают мне Лорды? Даже если это не правда, ее медицинская карта покажет, что это правда. Уже ходят слухи, что это сделал я. Даже если они удалят все видео или новостные статьи из интернета, Лорды все равно знают, что произошло сегодня ночью. Если Фрэнк действительно подставил меня, он позаботится о том, чтобы все знали то, что он хочет, чтобы все думали.
— При одном условии.
— Сынок, ты не в том положении, чтобы вести переговоры.
– Один из них смеется.
Другой поднимает руку и делает шаг вперед.
— Какое?
Я останавливаюсь и смотрю на его маску.
— Я могу жениться на ком захочу, когда придет время.
Их маски смотрят друг на друга.
— Свободно и чисто. Никаких инициаций. Никаких оговорок. Ничего. На ком хочу. Когда хочу.
– Если Фрэнк хочет трахнуть меня, я трахну его в ответ. Большие, голубые глаза и длинные темные волосы - это именно то, что я хочу у него забрать, и я напомню ему, кто я, блять, такой, когда буду водить ее по городу, как послушную рабыню с ошейником и поводком. Я сделаю его последнюю дочь своей женой, и она задохнется от слов, которые свяжут ее со мной.
— Хорошо.
— Ты подставил меня, - говорю я, скорее себе, чем кому-либо. — Я не могу это доказать, но ты заставил Люка, Миллера и Джексона притвориться, что они звонили мне на задание в выпускном классе, чтобы сделать Уитни моей избранницей. Ты хотел, чтобы я предстал перед публикой как одержимый, преследующий парень. Поэтому, когда ее нашли мертвой, ее телефон направил копов прямо ко мне.
– Вот почему я не нашел телефон Уитни в тот день, когда она позвонила мне заплаканная и потерянная. Один из них уже передал его копам, направив их прямо ко мне. На самом деле, это было несложно. У меня был маячок на ее мобильном. Я писал и звонил ей несколько дней. Я сказал ей несколько действительно дерьмовых вещей в те дни, когда она пропадала. Несколько моих презервативов с дырочками были найдены в сумочке - ее не было в доме, где я нашел Уитни. Они должны были быть использованы против меня, показать, что я пытался изнасиловать ее, чтобы она не смогла меня бросить. Я подставил себя как идеального подозреваемого, сыграв им на руку.
Стою рядом с кроватью, скрестив руки на груди, и смотрю, как мужчина приходит в себя. Я не дал ему много. Мне просто нужно было немного времени, чтобы привести его в нужное мне состояние - раздетым и голым. Он планировал, что его будут трахать, но у меня на него другие планы.
Он лежит на спине, с кляпом во рту - он здесь, чтобы слушать, а не говорить. Его глаза открываются, и он несколько секунд бесцельно смотрит вокруг. Они встречаются с моими, и он начинает дергать за веревки, бормоча какую-то чушь.
— Мы здесь уже были, - говорю я ему, переходя к делу. Мне нужно кое-куда идти. — Много лет назад. Все началось с того, что я заснял тебя с женщиной в этой самой комнате. Но ты должен был понять, что это не моя заслуга.
– Я фыркаю. — Как будто мне есть дело до того, с кем ты решил трахаться, но Лордам было не все равно, что ты добиваешься большего. Жадничаешь.
– Я достаю зажигалку из кармана, и он начинает дергать сильнее, крича все громче. — Ты хотел стать сенатором штата, а они хотели, чтобы этот пост занял мой отец. Поэтому они заставили меня свести тебя с женщиной и снять это на камеру.
Я только недавно узнал, что она была одной из тех женщин, которые пропали без вести.
— Миллер и Люк убили ее, не так ли? – Позже, я узнал, что в последний раз ее видели выходящей из этого отеля с улыбкой на лице. Вздыхаю, ненавидя тот факт, что из-за того, что я попросил ее сделать, ее убили.
Лучшее, что я могу придумать, это то, что Миллер следил за своим отцом. Видел, как он вошел в отель "Минсон" вместе с ней, а затем наблюдал, как она уходила одна. Он проследил за ней до бара на соседней улице, сделал свой ход, и она ушла с ним, и ее больше никогда не видели. Она была одной из многих женщин, чьи тела так и не были найдены.
— То, что вы используете отель «Минсон» для прикрытия, просто гениально.
– Фрэнк не был невиновен. Возможно, он не убивал и не продавал женщин за деньги, но он знал, что делает его сын, и позволял это. — Твой сын и его лучший друг похищали женщин, привозили их сюда, поселяли в номера, а потом они приходили и уходили, когда им вздумается. Номера зарегистрированы под именами Минсон или Кэбот, и никто не был в курсе. После они просто исчезали.
– Люк и Миллер знали каждый ракурс камеры, как их снимать, чего избегать.
Оттолкнув комод, я зажигаю зажигалку и держу ее над его кожей, улыбаясь, пока он мечется на кровати.
— Я считаю себя разумным человеком. Терпеливым. Я ждал три года, чтобы жениться на Лейк.
– Я не могу понять, почему он заставил ее ждать до двадцати одного года, чтобы выйти замуж за Люка, но это не имеет значения. Уже не важно.
— Ты в такой же жопе, как и они, когда смотришь, как я трахаю твою дочь.
– Я закрываю зажигалку, и он оседает на матрас. Достаю нож, и его тело напрягается. — Ты будешь истекать кровью на этой самой кровати для меня, как это делала Лейк.
– Я вонзаю нож ему в бедро и вытаскиваю, улыбаясь, когда кровь начинает вытекать из раны. Его невнятный крик заставляет мою улыбку расшириться, а его тело содрогается.
— Мне понадобилось время, чтобы понять, почему так важно, чтобы она оставалась девственницей до брака.
– Я снова вонзаю нож в верхнюю часть его руки, и он всхлипывает. — Девственницы много стоят, когда их продают.
– Провожу кончиком окровавленного ножа по его груди, и он пытается задержать дыхание, чтобы не пошевелиться и не порезаться. — Люк собирался накачать ее наркотиками и продать тому, кто больше заплатит. Но потом я прервал его свадьбу, и он знал, что я трахну ее в нашу брачную ночь. Уитни сообщила моей жене, что это была ее идея - обрюхатить ее. Я не поверил, когда Лейк сказала мне об этом.
– Закатываю глаза. — Почему Люк и Миллер согласились с тем, чего она хотела?
– Хмурюсь. — Но потом я провел исследование и узнал, что беременные женщины стоят столько же, если не больше.
– Ввожу кончик в его живот, и он втягивает его изо всех сил. — Размножающиеся женщины - большая часть индустрии.
– Я киваю про себя. — Я понял. Здесь нет стыда за перегибы.
– Поднимаю руки, качая головой, и он делает глубокий вдох через нос. — Я люблю трахать свою беременную жену. Но...
– Снова режу кончиком его кожу, прямо рядом с его вялым членом. — Давай просто скажем, что я дал тебе преимущество, и ты не знал о том, что планировали Люк и твой сын.
– Вынимаю нож и кладу его ему под шею. Его сузившиеся глаза встречаются с моими. — И давай скажем, что меня даже не волнует, что ты пытался посадить меня за убийство, потому что я отошел от этого. Без тебя я бы никогда не обрел ту жизнь, которая у меня есть сейчас. Которую я люблю. Все это можно простить. А вот то, что ты все еще приходишь в мой клуб и угрожаешь моей жене - нет. Это непростительно.
– Вонзаю нож ему в живот. Его спина прогибается, веревка натягивается, и он кричит в кляп.