Жертва

Варп обрушился на него.

Тело пронизал неземной холод.

Он мог видеть на миллиард километров во всех направлениях, сквозь злобные призраки мертвых звезд и светящиеся туманности, похожие на околоплодные пузыри, сквозь вековечную тьму. Аларик поборол видение и с трудом оторвал взгляд от бесконечностей, разворачивающихся вокруг. Психические обереги, встроенные в его доспехи, раскалились добела, клеймя его кожу ожогами в форме священных спиралей.

Он пытался вдохнуть, но воздуха здесь не было. Он пытался двигаться, но пространство и движение не имели здесь никакого значения. За пределами чувств, далеко

«Человек, — с усилием подумал он, — не создан для телепортации».

С грохотом взрыва Аларик снова оказался в реальном пространстве за несколько сотен километров от телепортационного устройства на «Обсидиановом Небе», откуда он совершил переход. Даже космические десантники — даже Серые Рыцари — не были застрахованы от дезориентации, когда их швыряло через варп в иную часть космоса, и прошла секунда, прежде чем его чувствам удалось справиться с реальностью вокруг.

Отделение перенеслось на линейный крейсер «Безжалостный». Всюду виднелись знакомые черты имперского боевого корабля: начиная от аквил, высеченных на сводчатом поддерживаемом колоннами потолке, и заканчивая молитвами-алгоритмами, нанесенными на металлический пол кораблестроителями Механикус.

В воздухе витала странная смесь запахов, характерных для космолетов. Машинное масло, пот, благовония для вечных техноритуалов, топливо для орудий корабля. Ко всему добавлялся щиплющий язык привкус озона, порожденный внезапным прибытием отделения.

Аларик пару раз вдохнул переохлажденный воздух.

— Братья! — прохрипел он. — Отзовитесь.

— Я жив, брат, — ответил Дворн. Он лежал в нескольких метрах от него, и с его доспехов осыпался иней.

— И я, — сказал Хаулварн. Второй после Аларика, он прислонился к стене коридора. Для него переход был не холодным, а нестерпимо жарким, и его доспехи шипели и испускали искры там, где соприкасались со стеной.

Брат Визикаль резко закашлялся и с трудом поднялся на ноги. Вместо ответа он просто посмотрел в глаза юстикару. Визикаль был неопытным для Серого Рыцаря и никогда раньше не телепортировался. Это было редким событием даже для ветерана вроде самого Аларика. Необходимые для перехода технологические устройства уже не производились, и их можно было найти лишь на горстке самых древних боевых кораблей Империума.

Все отделение перенеслось на «Безжалостный». За одно это уже можно было благодарить судьбу. Телепортация — не точная наука, и даже самые старые машины могли порой отправить человека в варп и потерять его там навсегда. Его могло вывернуть наизнанку, перенести внутрь стены или сплавить воедино с другим путешественником. К счастью, ничего из этого с отделением Аларика не произошло. Удача пока что им улыбалась.

— Мы на нижней инженерной палубе, — сообщил Хаулварн, взглянув на инфопланшет, встроенный в броню на предплечье.

— Проклятье, — сплюнул Дворн. — Мы сбились с курса.

— Я… — с запинкой пробормотал все еще дезориентированный Визикаль. — Я — молот… Я — острие Его копья…

Аларик поднял Визикаля на ноги.

— Самое главное сейчас — найти Хирка, — сказал он. — Надо найти когитатор или взять пленника, чтобы узнать, где он.

Как будто в ответ из глубин коридора донеслось эхо чудовищного воя. Эта часть корабля была сильно запущена, и редкие лампы не освещали тот дальний участок. Звук состоял из ста разных голосов, искаженных и совершенно нечеловеческих.

— Самое главное — выжить, — сказал Дворн.

— Где же твоя вера, брат? — с улыбкой попрекнул его Хаулварн. — Вера — щит, который никогда не дрогнет! Держитесь стойко, братья! Держитесь!

Дворн взвесил в руках молот «Немезида».

— Щит оставь себе, — бросил он. — У меня есть это.

Ударом ноги Аларик открыл одну из дверей по сторонам коридора. Внутри он увидел пыльную, бесконечную тьму — это была заброшенная палуба или ангар. Он укрылся в дверном проеме, слыша, что завывания приближаются, и их сопровождает лязг, как от ступающих по полу ног, обутых в металл. Из противоположного направления тоже доносились звуки — ритмичные удары винтовками или дубинками по стенам.

— Хирк не тратил время зря, — заметил Аларик. — Он захватил корабль всего месяц назад. И его команда — уже не совсем люди.

— Это ненадолго, — сказал Дворн. Он оглянулся на Визикаля, который пригнулся в другом проходе и поднял инсинератор, готовый залить пламенем темноту. — Что ты говорил?

— Я — молот! — повторил Визикаль уже нормальным голосом, перекрикивая нарастающий гул. — Я — щит! Я — броня на Его кулаке, я — острие Его копья!

— Вижу их! — крикнул Хаулварн.

Аларик тоже их видел. Бывшая команда «Безжалостного», слуги Императора на верном Ему военном корабле. Теперь от их человечности не осталось ничего. Первое, что увидел Аларик — асимметричные тела, движущиеся под невозможными углами конечности, растянутые и порванные флотские униформы, свисающие со странных переплетений костей и сухожилий.

Потом он разглядел швы и шрамы. Бывшие люди были разрезаны на части, а части — переставлены местами. Туловище, превратившееся в опору для множества растопыренных конечностей. Три головы, приделанные к одним плечам, с челюстями из лопаток и ребер, которые больше походили на жвала насекомого. По потолку, цепляясь десятками рук, ползла живая куча бритвенно-острых костей.

— И с этой стороны тоже! — крикнул Дворн, глядя в другую сторону коридора.

— Поприветствуйте их как следует! — приказал Аларик.

Серые Рыцари открыли огонь. Из установленных на запястьях штурмболтеров вырвались, рассекая воздух, потоки снарядов. Волна жара, исходящего от инсинератора Визикаля, обожгла ржавчину на стенах. Рука Аларика дернулась от знакомого чувства отдачи, будто молотом вгоняющего руку в плечо.

Первые залпы разнесли матросов-мутантов на части. Коридор был залит кровью и усеян оторванными конечностями. По телам, будто оседлав живую волну, вперед выскользнула тварь, похожая на змея, созданного из разорванной плоти. Туловища, нагроможденные друг на друга, грубо сшитые вместе, плечо к плечу, живот к животу. Голова монстра состояла из отрубленных рук, удерживаемых вместе проволокой и металлическими нитями, так что получалось подобие огромного звериного черепа. Зубы были заостренными ребрами, глаза — бьющимися сердцами. Чудовищную морду рассекла надвое змеиная ухмылка.

Оно двигалось даже быстрее, чем мог отреагировать Аларик. Миг, и тварь уже была на нем и широко раскрыла пасть, демонстрируя тысячи кромсающих, дробящих зубов, что усеивали его глотку.

Аларик рывком встал на ноги, плечо врезалось твари под челюсть. Он вогнал кулак в мясистую шею противника, надеясь, что его штурмболтер целится в нечто жизненно важное — в мозг или сердце, без которого этой мерзости не выжить.

В его уме вспыхнули слова молитвы.

Аларик выстрелил.

Свет был хуже, чем тьма.