Жертвоприношение [Гнездо ворона]
Шрифт:
Разбойники осторожно провели обессилевших лошадей по крутой тропе, спускающейся с холма.
Серая муть сумерек еще больше сгустилась, когда они сошли с поросшего соснами пригорка и вступили на дорогу, вьющуюся вдоль реки. Она была шире той, по которой они скакали раньше, но гораздо более запущенной. Молодые деревца пробивались сквозь утрамбованную копытами землю, а старые великаны сплетали ветви над головами путников. Ездили по ней и верхом: следы подков отмечали путь редких погонщиков скота, но выбоин от колес было мало, да и те старые и затоптанные.
В темноте разбойники подъехали к постоялому двору. Рядом с ним возвышалась лишь пара пристроек, откуда донеслось ржание коней. Несколько окон слабо освещало дорогу. Два чадящих фонаря висело на фасаде у входа, но толстые деревянные двери казались наглухо запертыми. Дубовая вывеска покачивалась над фонарями, хотя ветер здесь, в долине, почти стих. Надпись на вывеске была обуглена, доска — изрезана ножом; тем не менее, Уиду удалось прочесть печатные буквы: «Гнездо Ворона». Рядом с названием на вывеске был изображен черный ворон. Кто-то вставил осколок красного стекла в птичий глаз, и в нем отражался свет фонаря. Казалось, ворон наблюдает за непрошеными гостями.
— Сколько, по-твоему, там людей? — спросил Дарроса Уид после того, как, выехав вперед, осмотрел здание.
— Судя по всему, немного, — ответил лучник. — Думаю, хозяев — двое, может — трое. Да еще несколько постояльцев. Странно, что собаки нас еще не учуяли.
— Ну, значит, не будет никаких хлопот. — Уид обернулся в темноту и начал отдавать распоряжения. Когда он окликнул Фарассоса, тот не ответил.
— Фарассос! — позвал он снова.
Ответа не было. Из темноты вынырнул конь без всадника. Фарассос ехал позади всех, прикрывая тылы. Никто не слышал, чтобы он закричал.
— Парень накрылся, — бросил Бредиас. — Может, он отдал концы и упал?
— Мы бы услышали, — возразил Уид.
— Вернемся и поищем его?
Красная луна глядела на них с затуманенных холмов. Уида пробирала дрожь от ее ржавого блеска. Он вспомнил предания об этой ночи, которые слышал столько раз.
— Кому охота?..
Было слишком темно, чтобы разглядеть лица бандитов, но Уид почувствовал, что они избегают его взгляда.
— Если с Фарассосом все в порядке, он присоединится к нам на постоялом дворе, — пробормотал Сет. Но его голосу недоставало убежденности…
Глава 2. НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
Во сне на Клесст накатывали беспокойные волны жара. Вырванная из полусна внезапным шумом, девочка в испуге быстро вылезла из-под одеяла.
Из окна на нее смотрел сияющий круг луны, и Клесст прикрыла рот рукой, чтобы не закричать.
Во дворе внизу она услышала разъяренные вопли, грохот переворачиваемых скамеек и громкие стоны, полные нечеловеческой муки.
Неужели черный пес отыскал ее? Где же он? Ворвался во двор? Может, он уже на лестнице, ведущей в ее комнату?
Дикий рев все не прекращался. Девочка не могла разобрать слов.
Преисполненная скорее любопытством, чем страхом, Клесст
Она спустила ноги на пол, села, крепко держась за спинку кровати, и сидела неподвижно, пока окончательно не пришла в себя. Ночной холод пробрался к ней под льняную рубашку, и она поспешно набросила на плечи теплую пелерину, которую сшила ей Греша. На мгновение горячка отступила, и Клесст, хоть и ослабевшая, почувствовала прилив сил. Она вся дрожала: огонь в комнате погас, но никто не принес дров.
Разъяренные вопли стихли, и девочка неслышно прокралась по узкому коридору к балкону, откуда можно было увидеть центральный зал. Не выходя из тени, она добралась до сосновой балюстрады и посмотрела вниз.
И тут же в испуге отпрянула. Зная, однако, что ее скрывает полумрак, она решилась взглянуть еще раз. Глаза ее расширились от удивления.
Двери были распахнуты настежь. Холодный ветер раздувал огоньки светильников и гнал кружащиеся листья через порог. Чужие люди, дикие и опасные, ворвались в «Гнездо Ворона». Вместе с ними пришла смерть.
Коренастый чернобородый мужчина держал в руке натянутый арбалет, обводя взглядом зал и балкон, на котором стояла Клесст. Другой, с непропорционально длинными конечностями и волосами мышиного цвета, потрясал мечом необыкновенных размеров. Видимо, он был командиром, потому что отдавал распоряжения кому-то снаружи.
Обитатели постоялого двора и гости замерли у стойки. Тут были и мать (ее лицо ничего не выражало), и Селле — костлявая горничная, прижимающаяся к ней.
Пузатый бармен Холос нервно облизывал губы. Тут же был Маудерас — конюх, выполняющий в «Гнезде Ворона» всю грязную работу. Последний с мрачным видом сжимал окровавленное предплечье. Двое постояльцев — по виду погонщики скота тоже стояли у стойки. Еще один гость, чей зеленый мундир свидетельствовал о принадлежности к армии, скорчившись, лежал у перевернутого стола со стрелой в спине.
«Бандиты, — с дрожью подумала Клесст, припомнив все страшные рассказы, которые слушала, сидя в безопасности у камина. — Грозные убийцы, хозяйничавшие в недоступных горах, напали на „Гнездо Ворона“ в эту страшную ночь — ночь моего дня рождения».
Девочка заметила движение у дверей. Появились еще два разбойника, согнувшиеся под тяжестью третьего. У одного из них, жилистого мужчины с залысинами, не хватало зубов, хотя, судя по шевелюре, он совсем не был стар. У другого, крепкого и смуглолицего, были оттопыренные уши и переломанный нос.
Человек, которого они несли, выглядел громадным — таким, как оба тащивших его человека, вместе взятые. Спутанные рыжие волосы спадали на заросшее звериное лицо. Клесст вспомнились рассказы об упырях и троллях, которые обитают в горах, укрываясь в недоступных пещерах и выходя из них ночью, чтобы нападать на путников и похищать маленьких девочек…
Казалось, высокий мужчина, похожий на тролля, был без сознания. Однако когда его внесли в зал, он выпрямил колени, и Клесст услышала его голос: