Жесть
Шрифт:
Было ли все это на самом деле? — думает человек, неотрывно глядя в потолок. Если было, то с кем? Неужели со мной? Я убийца… я душевнобольной… а значит — я недостоин жить…
Но если это было не со мной, то почему я так хорошо все помню?
Тот, Который…
Тот, Который Помог Вспомнить…
Это же, наверное, лечащий врач, понимает человек. Надо с ним поговорить. Надо с ним немедленно поговорить! Если он подтвердит, что мои видения —
Видений, собственно, уже никаких не было. Равно как и снов (человек давно не спал). Те ужасы, что ему услужливо подбрасывала память, воспринимались рассудком отстраненно — с полным осознанием того печального факта, что человек в данный момент находится в больнице.
Рассудком???
Рассудок — при мне!!!
Секунды острейшего счастья сменяются столь же пронзительным горем. Если это не галлюцинации, значит, воспоминания.
Покончить с собой… как? Каким образом?
Что-то срабатывает в голове пациента — как сигнал будильника, как пусковое реле. А может, это сыграли трубы Судного Дня? Он рывком садится на постели и спускает ноги. Комната несколько секунд кружится, после чего застывает в неподвижности. Человек осматривается…
Видит окно, защищенное изнутри металлической сеткой, а снаружи забранное решеткой с толстыми прутьями. Видит дверь, обитую железом. Стальная койка, на которой он сидит, привинчена к полу… Образ большой консервной банки, мучивший его столько времени, до боли похож на реальность.
Линолеум холодит ступни. Человек нашаривают тапки, надевает их и встает. Ноги — ватные, слушаются с трудом. Дырявые шлепанцы норовят соскочить.
Из-под кровати выглядывает судно. Оказывается, он справлял здесь естественные надобности, но совершенно этого не помнит…
Что теперь, спрашивает себя человек.
И опять в его голове что-то включается. В приступе внезапной ярости он сбрасывает на пол одеяло, подушку, драную простыню. Затем — вонючий, пропахший мочой матрац. Под матрацем лежит… что за странная штуковина?
Да это же… это…
КОНСЕРВНЫЙ НОЖ!!!
Человек ликует, бережно принимая находку в руки. Если б мог — сплясал бы сейчас и спел. А вы говорили — нет здесь никаких консервных ножей. Вот же он! Вот!
Нет, нельзя шуметь. Придут демоны — с ремнями и шприцами, — отнимут эту драгоценность, превратят воспоминания обратно в видения…
Консервный нож похож на дверную рукоятку с треугольным отверстием на боковом конце. Точно такая же была у Того, Который… и у всех прочих демонов — тоже была… Неотъемлемый атрибут власти. Ключ к Вратам Ада.
Человек подходит к двери, вставляет рукоятку в отверстие и поворачивает. Штырек проворачивается, дверь приоткрывается… Выход свободен!
Или Вход?
Новый Круг дождался дерзкого грешника.
Интересно, какой сегодня день, думает человек… а также какой месяц и год…
Среда, ночь. ПО ЭТУ СТОРОНУ СНА
Он спрятал «психоручку» в карман давно не стираного халата. Откуда этот инструмент взялся под его матрацем — не задумывался. Вернее, мелькнул вопрос и пропал.
Полутемный коридор уходил прямо и вперед. Камера, из которой выполз грешник, была в торце. На другом конце коридора горела тусклая лампочка — единственная на все обозримое пространство, — там располагался сестринский пост. Лампочка горела как раз над постом. Медсестры не наблюдалось, и вообще, — ни единого живого существа, пусто.
Одна из дверей была открыта, оттуда падала полоса света.
Человек двинулся по коридору, стараясь не шаркать. Добрел до открытой двери, заглянул…
На несколько секунд его парализовало. Острый приступ паники сковал волю. Что, если все это мне снится, подумал он… что, если валяюсь я на смердящей кровати, погруженный в наркотические грезы…
Согласно табличке, привинченной к двери, это была сестринская. Но картинка, представшая взору путника, говорила о том, что здесь скорее вертеп. Три человека (человека ли?) шумно спали, храпя и всхрюкивая. Крупногабаритная тетка, одетая лишь в старомодную комбинацию, без какого-либо иного белья, раскинулась на топчане. Рядышком пристроился мускулистый мужик в сатиновых трусах, положивши голову ей точно между внушительных холмов. Правую руку он по-детски засунул себе в трусы. Мужик тоже был не из мелких. Как они вдвоем поместились? Комбинация у женщины задралась, позволяя в подробностях рассмотреть то место, где соединялись бревноподобные бедра.
По полу была разбросана форма (милицейские брюки, рубашки, куртки), — на ней спал второй мужик, прикрытый белым медицинским халатом. Этот второй был совсем гол — трусы висели на люстре, — а прикрыли его почему-то сверху: голову, плечи и часть спины. На люстре же висел и лифчик — размером не меньше седьмого…
Пахло разлитым спиртом.
Пятилитровая бутыль стояла полупустая.
Словно почувствовав чужой взгляд, тетка пошевелилась и согнула ногу в колене. Путник торопливо отвел взгляд и пошел дальше. Бесы развлекались, думал он. Погуляли, устали и легли отдыхать… обычное дело… развлекаться тоже надо уметь… а если мне это приключение лишь грезится — не страшно, хоть что-то новое в осточертевшем наборе видеороликов…
Конец коридора.
Дверь на отделение закрывалась изнутри на задвижку. Но лязгать железом не пришлось: все запоры были открыты. Не задерживаясь возле поста, беглец скользнул наружу и придержал дверь, чтобы не грохнула: пружина была тугая.
Если это свобода, то что с ней делать?
— А вот и наша неизвестная величина, — негромко сказал кто-то.
К беглецу приближался худой низкорослый человек в спортивном костюме не по росту. Человечек. Неслышно выплыл из сумрака…
КАК ВО СНЕ.