Жёстче мести

Ранд Виктория

— Проклятье!

Не знаю, сколько прошло времени, но животные инстинкты взяли свое, и я начал охоту. Добежав до леса, прислушался — тишина. Далеко не могла убежать, знал. Петлять ума не хватит. Бежал по прямой, взирая по сторонам. Уверен, прячется где-то за деревом. Иногда останавливался и прислушивался.

Спустя несколько минут послышался хруст веток. Светлый силуэт мелькнул слева, устремляясь вперед.

Догнать не составило труда. Подлетев к ней, развернул лицом к себе и прижал к ближайшему дереву. Волосы ее

были растрепаны. Кожа прохладная. Грудь часто поднималась от одышки. Смотрела презирая и ожидая моих действий. И я смотрел.

Солнце сквозь гущу листвы падало ей прямо на лицо. Теперь я ясно видел цвет ее глаз. Бледные серо-зеленые глаза с ярко выраженной желтой радужкой возле зрачка.

Ни сопротивления, ни писка с ее стороны не последовало. Неужели сдалась? Может, просто сильно разочаровалась в себе?

Больше мы не общались. Мне не хотелось, а ей тем более. Возвращались домой так же на одной машине, но как будто порознь. Лишь по приезду попросил служанку принести ей аптечку и помочь обработать ступни. На этом все.

Глава 11

Раны заживут, обиды отступят, только смирение и принятие заточения так и не дают покоя. Хоть в комнате меня не запирали, само желание выходить из нее пропало. Чтобы были силы, нужна только вода и еда, которой на кухне в избытке. Для моральных сил мне требовалась вера. Я верила в то, что мне еще повезет и я увижу настоящую свободу и отца.

По вечерам накатывала грусть. Я сильно скучала по папе. Переживала за него больше, чем за себя. Все, что я могу сейчас сделать — это сохранить себя целой и невредимой.

За прошедшее время на Виктора ни разу не наткнулась. Это и к лучшему. Переосмыслив все, решила больше его не провоцировать. Хватит с меня подвигов и путешествий, а тем более общения с его знакомыми.

Я слышала, что в доме бывают посетители, но даже и в мыслях не было выйти к ним. Все эти незнакомцы — круг общения Виктора, на которых мне даже смотреть не хочется.

Персонал был настолько запуган, что даже никто не интересовался моим самочувствием. Я не навязывалась. Ни к чему людям неприятности из-за меня. Еду подогревала сама, даже посуду за собой мыла, словно заметая следы своего присутствия на кухне.

В очередной раз решив по-тихому заварить себе чая, на кухню вошел Виктор. Быстро схватив чашку в руки, хотела ретироваться в свою комнату, но он остановил, взяв за руку. Выглядел слабым. Бледный и болезненный вид покрыл его лицо.

— Обработай меня.

По его виску густыми багровыми каплями стекала кровь. Я растерялась.

— Аптечка в нижнем ящике, — дал подсказку, понимая мою реакцию.

Медлить не стала. Отыскав аптечку, вывалила содержимое на стол. Антисептик выпал из рук, когда Виктор распахнул рубашку. Только теперь я увидела, что черная ткань пропитана кровью. Под грудью оказался разрез, из которого также сочилась кровь.

—

Только не говори, что ты вида крови боишься. Ты же медработник.

Я не отвечала на его колкости. Обильно полила стерильную марлю септиком и прижала к ране.

— Держи пока.

Он зашипел, но послушался, а я тем временем начала обрабатывать голову. Рана на голове не глубокая, но неприятная. С грудью дело обстояло гораздо хуже.

— Здесь, возможно, придется зашивать. Я не хирург, не возьмусь. Тебе нужно в больницу съездить.

— Просто забинтуй.

Наложив новые стерильные бинты, забинтовала, как он и просил. Его глаза закрывались. Не от потери крови, а от усталости. Так и не шевелясь, он повис на стуле.

— Хочешь что-нибудь? Может, воды? — я не такой жестокий человек, как он. Видя Виктора таким слабым и израненным, мне стало его жаль. Хоть он этого и не заслуживал, мои эмоции отзывались именно так.

Отрицательно покачал головой.

— Тебя проводить в спальню? Может, я скорую вызову?

— Давай кофе.

Меня настораживало его самочувствие. Хватит с меня уже мертвецов. Понимала, что рана не смертельная, но после всего увиденного было жутко.

Сделав по-быстрому эспрессо в кофемашине, поднесла ему чашку с горячим напитком. Наконец, он открыл и поднял на меня глаза.

— Вместе попьем, — указал на соседний стул.

Мой чай уже успел остыть, и тем не менее я отпила жадный глоток.

— Это тоже положено при твоей должности? — посмела спросить.

— Издержки профессии, — глядя в пол.

Просидели минут пять. К кофе он так и не притронулся. Мне становилось не по себе. Чего он от меня ждет?

Мазнул по мне черным взглядом, словно прочитав мои мысли.

— Много людей хотят убить тебя? — вновь задала вопрос.

— Достаточно.

— Почему?

— Пока я искал убийцу моего брата, пострадало много людей. Некоторые стояли на пути, а многие врали в глаза.

Я понимала, на что он намекает. Просто постаралась не придавать этому значения. Я по-прежнему не верила в то, что мой отец — убийца. Уверена, Виктор ошибается.

— Почему ты выбрал месть? Можно было забыться в чем-то другом, — поймала вопросительный взгляд. — Или в ком-то.

— Я не рассматривал другие варианты.

— Ты идешь дорогой заброшенной.

— Поясни.

— Этим ты ничего не добьешься. В твоих действиях нет смысла.

— Так смысл и заключается в том, что я отомщу за брата.

— Но ты не вернешь его. По-прежнему будешь одиноким.

Я замолкла, осознав, что сболтнула лишнего. Неизвестно, что у Виктора на уме и вдобавок к этому давлю на больное.

— Человек одинок. Рождается и умирает один. Все остальные — приходящее и уходящее. Иллюзии. Привязанности. Иногда попутчики, не больше.

— Не правда!

— Человек один! Всегда один. Это стоит понять.