Жёсткая рекогносцировка
Шрифт:
Вот в таком примерно направлении эта программа и должна работать. Убрать к чёртовой матери весь этот флёр таинственности и крутизны, постоянно показывать по специально выделенному каналу жалких, неряшливых, трясущихся наркоманов с синяками на предплечьях, доходчиво, без зауми, объяснять, что к чему. Хочешь быть таким? Хочешь быть беспомощным, несчастным, обречённым на гниение заживо? Нет проблем. Если это твой выбор, прятаться по подвалам тебе не надо. У нас это теперь легально. Приходи, регистрируйся, мы внесём тебя в список больных...
2) Уничтожить наркомафию. Заметили, в вышеуказанной схеме наркомафии просто нет места? Госучреждение — больной, прямой контакт без каких-либо посредников. Всю эту громоздкую пирамиду по добыче денег можно за ненадобностью выбросить на помойку.
Вот так всё это выглядит. Просто, правда?
На мой взгляд, обе задачи невыполнимы.
По первому пункту: будет очень трудно приучить обывателя к мысли, что наркоман — это не подонок, добровольно травящий себя гадостью, а тяжело больной человек, заслуживающий сочувствия и презрения. Это я по себе сужу. Я, вообще, подумал, когда управленцы начали разводить бодягу насчёт того, что "...наркозависимый человек — фундамент наркобизнеса, без него этот бизнес просто не может существовать...": неужели будем наркоманов отстреливать?! Дело негуманное, конечно... Но, в принципе, если разобраться... Кхе-кхе... Гхм-кхм...
Вот так я, обыватель, отношусь к наркоманам. И таких, как я, — подавляющее большинство. По-другому думают только сами наркоманы, их родственники и мафиози, которые делают деньги на зависимости этих несчастных. Так что, повторюсь: сформировать правильное общественное мнение — это задачка ещё та!
Что касается молодёжи. Молодёжь всегда тянет на запретное. Это заложено в сущности молодого человека, и это не искоренить ничем. Если что-то разрешить, всё равно будут искать другое, что запрещено. Это я опять по себе сужу.
Помню, у нас в детдоме одно время был «продвинутый» зав. Курить разрешил. Курилки сделали, урны поставили. Рассуждал, видимо, так: разрешу, сладость «запретного плода» исчезнет, дети побалуются и перестанут. Неинтересно ведь, когда не запрещают, не гоняют, не ловят...
Дети и в самом деле курить стали гораздо меньше. Но стали нюхать клей. Причём со страшной силой, это было что-то наподобие эпидемии.
Вот ведь как получилось: гоняли за курево — прятались, изощрялись, это было клёво и весело. Случаи употребления клея были крайне редки, потому что это вообще было что-то запредельное (уже значительно позже, общаясь с ребятами, я узнал, что теперь это стало нормой практически во всех детдомах). А разрешили курево — перешли на клей.
Полагаю, если бы разрешили клей — вскорости весь детдом начал бы в массовом порядке колоться...
По второму пункту: напомню, я восемь лет опером работал. Кое-что в этом деле понимаю. Я лично знал людей, которых за «неправильное» изъятие просто убивали. Да, именно так, никаких там разборок, «наездов»: изъял сотрудник ОБНОН полкило героина, заактировал, а на другой день его шлёпнули прямо во дворе родного дома. Потому что изъял не то, что можно, без договора действовал, «выставил» уважаемых людей на деньги. А когда расследование проводили, начальник его развёл руками и прямо заявил: что поделать, действовал на свой страх и риск — не согласовал. Вот видите, к чему такая самодеятельность приводит...
Это я к тому, что отдельно взятой наркомафии у нас в стране, как таковой, просто нет. У нас в это грязное дело так или иначе вовлечена огромная армия людей, поставленных государством с этим делом бороться. Нет, я не говорю, что все поголовно, что вы! Упаси бог клеветать на коллег. Всех поголовно туда просто не подпускают. Это определённый уровень.
Пример из личной практики. В рамках одной разработки нечаянно берём совершенно «левого» товарища, не вовремя явившегося в адрес, с которым мы работаем. У товарища при себе аж пятьдесят граммов кокаина (кто не в курсе — это много и дорого). Мы не эксперты, но и так понятно. «Кокаин?» Товарищ соглашается: «Да, кокаин». — «Чей?» — «Мой. Люблю, знаете ли, побаловать себя, „снежком“ попудрить носик, не могу без этого...» Причём даже не пытается юлить и оправдываться, сволочь, держится очень независимо, требует, чтобы ему дали позвонить, и обещает, что если мы его не отпустим прямо сейчас вместе с его «баловством», то здорово пожалеем об этом.
Поскольку товарищ нерусский и ведёт себя при этом как хозяин нашего города, мы его маленько воспитываем, в пределах нормы, оформляем изъятие и сдаём. Мы люди бывалые: предварительно сами везём порошок в лабораторию, в присутствии задержанного получаем заключение — и только потом уже сдаём всё это добро куда следует.
А назавтра нас берёт в оборот УСБ, и на всех заводят дело за превышение. Товарищ оказался кристально чистым, законопослушным, никакого кокаина у него не было, а мы просто поймали его и издевались. Экспертиза? А нету. Какая, на фиг, экспертиза?! Вы что, такие пьяные были, что ничего не помните?!
Это один из множества подобных эпизодов. Просто небольшая иллюстрация: зачем вовлекать в это дело всех поголовно, когда можно пустить к кормушке только избранных, у которых в руках рычаги, и всё будет тип-топ. Остальных же, если ненароком подойдут близко, можно просто пинать сверху — не лезь куда не надо, вшивый опер, занимайся своей пузатой мелочью!
Так что, по второму пункту большущий вопрос. Одна из колоссальных составляющих наркомафии — государевы люди. Без них наркомафия просто не могла бы существовать. «Уничтожить наркомафию»... Это что же, будем делать тотальные чистки в свои же рядах?! Как в пресловутом тридцать седьмом? Занимательно...
Мои сомнения по этому поводу отчасти разрешились, когда нас ознакомили со спецификой.
Специфика: существование любой мафии без спайки с госструктурами и правоохранительными органами невозможно, это аксиома. Наркомафии — тем более. Мафия, собственно, это не просто структура «оптовик — дилер — сеть». Это не мафия, а обычная ОПГ. Мафия — это ОПГ плюс «свои» большие и малые люди в органах, плюс курирующие всё это дело государственные чиновники самых разных рангов.
Посему рассчитывать на помощь местных органов не приходится. Более того, во избежание каких-либо нюансов следует считать всех представителей местной правоохранительной системы и органов государственного управления потенциальными врагами. Ввиду этого следует соблюдать полное инкогнито и всячески избегать контактов с вышеуказанными врагами. Вопросы?
Нормально... А как работать? По опыту: если пара чужих людей в небольшом районе с устоявшимся «контингентом» начнёт проявлять даже незначительную активность, примерно дня через три местный опер будет об этом знать. Если только он не полный забулдыга и хоть чуть-чуть работает. Нас здесь — не пара, и активность, я думаю, будет весьма значительная.
По этому пункту эксперты нам пояснили: данный вопрос учтён, можете не волноваться. И вообще, многие процедурные вопросы продуманы до мелочей по всем параметрам. Чёрный Яр не зря выбран в качестве плацдарма для эксперимента. Здесь масса закрытых предприятий с особым допуском, куда даже директора ФСБ не пустят без соответствующего разрешения, не то что там каких-то местных сотрудников. Наше управление имеет статус совершенно секретного КБ с автономным производственным циклом, так что делайте выводы.