Жестокая охота
Шрифт:
Проскочить переулок им удалось, но гитлеровцы все-таки успели заметить их маневр и пустились в погоню.
Степан только вздыхал, огорченно поглядывая на безмолвный пулемет — кончились патроны. А преследователи настигали; уже несколько снарядов вздыбили землю впереди их машины, и в обшивке появились дыры от бронебойных пуль, которыми густо сыпали им вдогонку фашисты.
Мост появился внезапно, как показалось разведчикам, которые пристально следили за погоней.
Реку нельзя было узнать: совсем недавно это был узкий и обмелевший ручей, воробью по колено, а теперь в берегах бурлил с грозным
Пост фельджандармов разведчики распотрошили в мгновение ока; спаслись немногие, и среди них — уже знакомый им фельдфебель, который, не долго думая, прыгнул в воду.
Степан, глядя ему вслед, только огорченно ругнулся; вдруг он крикнул:
— Тормози!
Татарчук в недоумении уставился на него; бронетранспортер остановился посреди моста.
Степан подхватил ящик с толом и спрыгнул на настил.
— Пошел! — крикнул он, не глядя на растерянных разведчиков. — Ну! Быстрее!
— Стой! — Маркелов схватил за плечо Татарчука уже на берегу, сообразив, что задумал Степан.
— У него же нет… взрывателей… — теперь понял и Татарчук.
— Степа-а, не нужно-о! — что было мочи закричал Маркелов, сложив ладони рупором.
Кучмин, который следил за приближающимися к мосту танками, обернулся на крик и, помахав рукой, что-то ответил, но за шумом мотора никто ничего не разобрал.
Степан опустился на корточки возле ящиков со взрывчаткой, пристально посмотрел на лохматые тучи, через которые уже проглядывал тусклый солнечный диск, чему-то улыбнулся с грустинкой и опять перевел взгляд на танки, которые вползали на мост.
— Приехали… — прошептал и выдернул предохранительную чеку гранаты…
16. ЯССКО-КИШИНЕВСКАЯ ОПЕРАЦИЯ
Генерал Фриснер был раздражен. В течение пяти минут он гневно выговаривал командиру румынской танковой дивизии “Великая Румыния”:
— …Почему до сих пор не закончено перевооружение? Почему не выполнен мой приказ? К дьяволу ваши оправдания! Меня это не интересует. Русские не будут ждать, пока ваши механики соизволят научиться рычагами дергать. Неужели это вам не ясно? Германия дает вам первоклассную технику, и потрудитесь оправдать оказанное доверие! Хайль!
Генерал бросил трубку и приказал дежурному офицеру связи:
— Соедините меня с генералом Думитреску…
Ходил по кабинету, невидящим взглядом осматривая стены, сплошь увешанные оперативными картами.
Абсолютное затишье на оборонительных рубежах группы армий “Южная Украина” начало его раздражать: по всему было видно, что русские вот-вот начнут генеральное наступление и готовятся к нему очень тщательно. Тяжело было сознавать свое полное бессилие перед грядущим: сил для упреждающего удара явно не хватало, несмотря на то что за последние две недели из рейха прибыло пополнение в людях и технике, а гадать на кофейной гуще, что предпримут русские в ближайшее время и какие силы сосредоточены у них против его армий, для него, достаточно опытного и энергичного военачальника, было невыносимо.
Потуги полковника Дитриха добыть обещанную информацию о дислокации и численности русских частей, а также о замыслах советского командования не увенчались успехом, что, впрочем, можно было предположить с самого начала: русские научились бережно хранить свои тайны и нередко ставили в тупик лучшие умы абвера.
Генерал Фриснер посмотрел на календарь — 18 августа. Еще раз пробежал строчки специального воззвания ко всем старшим офицерам немецких и румынских войск, которое подписал сегодня ранним утром. Все верно — в ближайшие дни наступление Советской Армии неминуемо. И его требование к офицерам защищать позиции до последней возможности своевременно…
Переговорив с генералом Думитреску, командующий группой армий “Южная Украина” вызвал полковника Дитриха.
— Ты стал плохо выглядеть, Рудольф. Что случилось?
— Печень… — Дитрих и впрямь цветом кожи был похож на вурдалака, каким его рисуют деревенские художники, — грязно-серый с синевой.
— Печально. Сочувствую… Какие новости по твоему ведомству?
— Обнадеживающие, господин генерал.
— Ну! — высоко поднял брови Фриснер. — Это редкость по нынешним временам. Докладывай.
— В районе Шерпени разведчики 6-й армии обнаружили большое скопление войск противника. По всем признакам, русские готовятся к наступлению именно в районе Кишинева.
— Это подтверждают и захваченные “языки”?
—К сожалению, “улов” наших разведчиков весьма скромный. И что-либо уточнить не удалось.
— Тогда еще на чем основывается твоя уверенность в том, что советские войска ударят по 6-й армии?
— По данным радиоразведки, в районе кишиневского выступа сосредоточены две армии в составе нескольких корпусов — вот перечень, — полковник Дитрих положил перед Фриснером отпечатанный на машинке лист бумаги. — Кроме этого, отмечено продвижение танковых частей русских в районы, близкие к месту предполагаемого наступления на Кишинев. Это уже по данным воздушной разведки. Также установлено, что русские перебрасывают сюда соединения, которые до этого были на флангах, и из резервов.
— Значит, Руди, наша игра удалась? — Фриснер впился колючим взглядом в лицо полковника. — И русские поверили, что мы ждем их на флангах? Я так понял смысл твоего доклада?
— Да, господин генерал, — твердо ответил Дитрих. — Я не сомневаюсь в том, что русские приняли нашу дезинформацию за истинное положение вещей.
— И ты можешь дать гарантию, что русские разведчики, которых, кстати, ты упустил, Рудольф, — генерал недовольно сдвинул брови, — не смогли сообщить в свой штаб о наших замыслах?
Легкая тень пробежала по лицу полковника и спряталась в морщинах.
— Я готов дать такую гарантию. А что касается русских разведчиков, то им больше не удастся обвести нас вокруг пальца. Они окружены, и скоро я доложу вам об успешном завершении операции по их ликвидации.
— Рудольф, мне они нужны живыми, — твердые ноты прозвучали в голосе Фриснера. — Хотя бы один из них. Это приказ.
“Не верит…” — полковник Дитрих почувствовал, как взыграло самолюбие. Стараясь унять непривычное чувство неуверенности и даже боязни, он как можно суше ответил: