Жестокая справедливость
Шрифт:
Подумав о том, что в трубке во время разговора слышались обычные шумы городской улицы, Гуров пришел к выводу, что гундосый «доброхот» звонил ему из таксофона, однако его, по всей видимости, кто-то спугнул.
Как бы там ни было, но этот звонок наводил на весьма серьезные размышления. Прежде всего звонивший едва ли принадлежал к какой-то группировке – криминальной ли, политической, ведомственной, коммерческой или какой-то там еще. Слишком уж тщательно он подготовился – позвонил поздним вечером, с городского таксофона, постарался изменить голос и сразу же прервал разговор, едва появился кто-то посторонний. Значит, вероятнее всего, это – одиночка, преследующий какие-то свои цели. Но какие? Не исключено: у него личные счеты к этому
Теперь стоило бы попробовать представить, какой он из себя… Судя по голосу, пусть даже и измененному, роста несколько выше среднего, но субтильного телосложения. Вероятнее всего, имеет привычку сутулиться, в вечернее время обязательно поднимает воротник пиджака или пальто. Что еще? Лет ему наверняка под пятьдесят, на лбу – большие залысины, не исключено, носит «для солидности» массивные очки. Кем работает? Вполне возможно, в одном из подразделений администрации, имеет отношение к бюджетным финансам.
А что, если «поплясать» от этой «печки»? Что, если ранее этот «доброхот» под началом Захарухина занимался финансовыми махинациями, а теперь, с приходом «новой метлы», почуял угрозу своему положению? Это весомый повод, чтобы попытаться втихаря подставить подножку исполняющему обязанности, чтобы тот уже не смог стать главой. Тем не менее встретиться с Хмуриченко никак не помешает. В конце концов, надо же узнать, что за конфликт произошел между ним и Захарухиным…
Гуров поднялся с кресла и, потянувшись, направился в душ. Но тут телефон вновь разразился раскатистой трелью. Подняв трубку, Лев услышал чем-то знакомый голос и тут же вспомнил: Медянов.
– Добрый вечер, Лев Иванович! Не узнали?
Медяк говорил вроде бы умиротворенно, но ему не удалось скрыть внутреннего недовольства и раздражения.
– Добрый вечер, Андрей Степанович… – ровно и спокойно откликнулся Гуров. – Слушаю вас.
– Лев Иванович, всецело и очень глубоко уважая столичных специалистов, местная общественность никак не может понять, с какой стати, казалось бы, мастера своего дела, специалисты высокого класса, забуксовали на ровном месте? Да-да, Лев Иванович, на ровном месте, – с укоризненно-назидательной скорбью продолжал Медянов. – Предпринимательский актив недоумевает, почему оперативные работники, на которых народ возлагает столь большие надежды, вместо того чтобы изловить убийцу видного человека нашего района, почему-то копают под него самого? Это-то зачем, Лев Иванович?! Да, все мы не святы, но к чему ворошить прошлое убиенного, которого завтра предадут земле?
– Видите ли, Андрей Степанович, – несколько вальяжно начал Лев, – иногда, чтобы предвидеть будущее, надо хорошенько изучить прошлое. Вот так же и в нашем деле. Чтобы понять суть и мотивы убийства, приходится – а что поделаешь? – порой копаться и в самом грязном белье. Такая у нас работа. А поняв суть и мотивы, очень легко вычислить убийцу. Чем мы сейчас и занимаемся.
– И еще, Лев Иванович… – В голосе Медянова появились какие-то ябеднические интонации. – Не хочу показаться предвзятым, но кое о чем вынужден поставить вас в известность. Вы знаете, где сейчас находится ваш напарник, Станислав Васильевич? О-о-о… Очень жаль! Так вот, как мне только что сообщили, он вступил в весьма и весьма тесные отношения с вдовой убитого главы района. Ну, вы понимаете, о чем я говорю… Но если бы только это! Сегодня господин Крячко устроил в Судакове дикий дебош. Представляете, к Римме Анатольевне заехали двое знакомых ее покойного мужа, чтобы уточнить время выноса тела. И почти следом за ними появился он. Закатив бурную сцену ревности, Крячко нанес им побои, угрожал убить из пистолета, а затем, не удовольствовавшись всем этим, отвез ни в чем не повинных, уважаемых людей в судаковский райотдел и настоял на том, чтобы их заперли в КПЗ. Это просто скандал!
– Безобразие! – с деланым возмущением согласился Гуров. – Ничего, завтра примем меры. Если что – немедленно отстраню от работы
– Правильно, правильно, Лев Иванович! Вся надежда только на вас, – воодушевленно зачастил Медяк. – Кстати, хочу сообщить хорошую новость. Решением предпринимательского актива сумма премии за раскрытие убийства главы района увеличена до трех миллионов. Надеюсь, Лев Иванович, в ближайшие дни мы будем иметь приятную возможность вручить ее вам. Спокойной ночи!
Пожелав Медянову того же, Гуров заходил по комнате, испытывая внутренний зуд немедленно отправиться в Судаково, чтобы лично взглянуть на «ни в чем не повинных, уважаемых людей».
«Ай да Стас! Ай да молодец! – мысленно похвалил он друга, внезапно ощутив проблеск хоть хлипенькой, но тем не менее удачи. – Что ни говори, а это уже какой-никакой, а все-таки улов… Надо будет поехать и потолковать с этими «уважаемыми людьми». Заодно заглянуть к Хмуриченко».
Что ему снилось этой ночью, Лев не запомнил. Какие-то лица, непонятные события, странные звуки и голоса, мелькавшие перед взором и звучавшие в ушах, мгновенно испарились, как только он, за минуту до звонка будильника, открыл глаза. После обычных утренних процедур – разминки, душа, бритья и прочего – Гуров сел за стол и, достав из кармана блокнот, составил план на текущий день. Первым пунктом значилась поездка в Судаково и встреча с Хмуриченко, следующим – допрос задержанных Стасом «друзей покойного главы». Кроме того, добавлялись проверка владельцев телефонов, звонивших Римме Захарухиной, и встреча с подругами путаны Нельки.
Но уже после завтрака в кафе в плане появилось еще несколько новых пунктов. Когда Лев поднялся к себе наверх, он вдруг увидел мелькнувшую спину человека, входящего в его номер. Ускорив шаги, широко распахнул дверь и увидел Стаса Крячко и капитана Копового, что-то возмущенно обсуждавших, держа в руке по банке холодного сока, которые они успели вытащить из холодильника.
– Доброе утро, молодые люди! – окинув их изучающим взглядом, поприветствовал Гуров. – Похоже, что-то случилось?
– Здравия желаю! – оторвавшись от банки, откликнулся капитан.
– Привет! – небрежно помахал свободной рукой Крячко. – Случилось, Лев, случилось. Моих «крестников» – ну, что я вчера задержал, – ночью выпустили.
– Ничего себе!.. Как говорится, на ровном месте, да мордой об асфальт… – Ошарашенный услышанным, Гуров тоже достал банку и сел за стол. – Однако шустро тут принимают решения. И кто же распорядился?
– Прокурор судаковской межрайпрокуратуры Зудимов, – сообщил Коповой. – Мне еще ночью ребята позвонили – ну, у меня есть там свои люди – и доложили обо всем. В общем, уже во втором часу приперла целая толпа адвокатов – все как один из областного центра, и с ними наш Зудимов. Ознакомился с протоколом задержания, созвонился с нашим начальником, и тот по телефону скомандовал: выпустить! Этим двоим со штрафстоянки вернули машину, и они тут же смылись.
– Ясно… – В глазах Льва сверкнули искры сдержанной ярости. – Я этого Зудимова лично линчую!
Пройдясь по комнате, он попросил Станислава рассказать в подробностях, кого тот вчера задержал в Судакове и за что.
Глава 6
…Когда Крячко подъехал к дому Захарухиной, он чуть не столкнулся в подъезде нос к носу с какими-то двумя архаровцами под два метра ростом. Что-то в них ему сразу не понравилось. Кроме того, невдалеке от подъезда Стас заприметил «Форд» с затонированными стеклами – излюбленным наворотом криминальной братии. Немного задержавшись на лестничной площадке, проследил через окно, как неизвестные сели в машину и покатили через двор. Отметив, куда именно они направлялись, и запомнив номер автомобиля, он зашел к Римме и застал ее всю в слезах. Нижняя губа женщины была разбита в кровь, под глазом расплывался синяк, к которому она прикладывала кусочек льда, завернутый в носовой платок.