Жестокая Земля: Соло-Рекс

Грановский Антон

— Тори… я вижу на срезе твои внутренности. Это непостижимо.

— Не смотри, — сдавленным голосом проговорила Тори.

— Почему?

— В этом есть что-то… непристойное, — выдохнула она.

Клов понял, о чем она говорит, и поспешно отвел взгляд.

— Сможем ли мы передвигаться в таком виде? — спросил он у сборщика.

— Не знаю. Но становится темнее, и нам нельзя медлить.

— Да, ты прав. Тори, нам нужно идти дальше. Не смотри на свое тело. Просто наметь направление и иди.

— Хорошо… Я попробую.

Клов

сделал шаг, другой… Нижняя часть его туловища двинулась вперед. Капитан отвел от нее взгляд и постарался не думать о том, что ноги его шагают отдельно от туловища, которое движется вслед за ногами, паря в воздухе.

Они продолжили путь.

Странное атмосферное явление не проходило, и Клов чувствовал себя неуютно. Ему казалось, что они плывут в вечернем сумраке, подобно обломкам корабля, разбившегося о риф. Но когда произошла катастрофа? В какой момент?

Это были вопросы, не предполагающие ответов. Клов подумал о том, что человек всю жизнь задает эти вопросы себе и окружающим, отказываясь признавать бессмысленность происходящего.

Сумерки все сгущались. Окна многоэтажек стали похожи на черные дыры, а деревья — на туманные сгустки черного воздуха. Клову стало казаться, что с каждым шагом их путешествие делается все призрачнее. Степень абсурда всего происходящего только подтверждала эту догадку.

Глядя на фрагменты тела Тори, парящие в воздухе, Клов вспомнил черно-белый фильм, который смотрел когда-то с женой. Фильм повествовал о жизни земного адмирала Нельсона. Потеряв в морском сражении руку, адмирал испытывал сильную фантомную боль, однако был благодарен боли за то, что она помогла ему осознать метафизическое измерение, в котором он существовал. Выписываясь из госпиталя, адмирал Нельсон сказал врачу, что фантомная боль в его потерянной руке — лучшее доказательство существования души.

Клов постарался ни о чем не думать, но это не удавалось. Разрозненная плоть Тори, которую Клов видел рядом с собой, навела его на странные мысли. Что, если мы все умерли еще до нашего рождения и жизнь каждого из нас — всего лишь фантомная боль, доставшаяся нам в наследство? Что, если человеческая жизнь — лишь тоска по истинной реальности, которая никогда не повторится?

Клов усмехнулся. Он всегда презирал философов и вот теперь принялся философствовать сам. Приказав себе выбросить глупые мысли из головы, он покосился на разрозненные темные диски, бывшие плотью сборщика.

— Ты похож на кота Шредингера, — сказал Клов, обращаясь к сборщику.

— Что? — проговорил один из дисков.

— Ты жив лишь наполовину. Ты одновременно существуешь и не существуешь.

— Ты решил развлечь меня каламбурами? — уточнил сборщик.

Клов пожал плечами:

— Надо же о чем-то говорить.

Сборщик помолчал немного, а потом сказал:

— В чем-то ты, конечно, прав. То, что с нами происходит, сильно похоже на первую ступень развоплощения.

— Да. И мне это не по душе. Кстати, кажется, идет снег.

— Уже несколько минут, — подала голос Тори. — В другом состоянии я бы сказала, что это красиво.

Это и правда было красиво. Большие белые снежинки медленно, как зачарованные танцовщицы или сомнамбулы, парили в черном воздухе и опускались на дома, деревья и машины, превращая их в белые призраки домов, деревьев и машин.

И вдруг все закончилось. Тела путешественников снова обрели целостность.

— Слава Богу, я — это снова я, а не кучка летающих дисков, — сказал сборщик, переведя дух.

— Рано или поздно все иллюзии заканчиваются, — отозвался Клов. Он поднял руку и взглянул на экран навигатора. — До места, где находятся телеоники, осталось несколько минут пути.

Тори остановилась рядом и, положив руку на низ живота, сказала:

— Клов, мне нужно в туалет.

— Можешь потерпеть минут десять?

Она покачала головой:

— Нет. Я долго терпела.

— Почему не сказала раньше?

— Вспомни, в каком виде я была.

Клов улыбнулся:

— Да, действительно. Я об этом не подумал. Хорошо. Делай, что нужно, а мы отвернемся.

Тори покачала головой:

— Нет, Клов. Мне нужно отойти.

— Но мы должны быть рядом с тобой.

Тори устало улыбнулась:

— Поверь мне, я смогу посидеть на корточках и без вашей поддержки.

— Ладно, — нехотя признал капитан. — Только не уходи далеко.

— Я буду в двадцати шагах.

Тори отстегнула сумку и положила ее на асфальт, затем торопливо зашагала к углу здания. Через несколько секунд она свернула за угол и скрылась из вида.

Клов полез в карман за сигаретами.

— Черт… — с досадой пробормотал он. — Сигарет больше нет.

— Могу угостить своими, — предложил сборщик.

Капитан дернул плечом:

— Давай.

Некоторое время они молчали, пуская дым. Сборщик улыбнулся и сказал:

— Классическая ситуация.

— Что? — не понял Клов.

— Я говорю: классическая ситуация. Мужчины курят, пока женщина справляет малую нужду.

— Да уж, — сказал Клов. Он затянулся сигаретой, выпустил дым и слегка поморщился. — Странный вкус. Что в них?

— Мескат, — ответил сборщик.

— Мескат? Это наркотик, который изготавливают из сверхчувствительной наноматерии и подмешивают в табак?

Сборщик кивнул:

— Угу. Обычно с ним поступают именно так.

— Эта дрянь и впрямь превращает человека в Бога?

— Многие так считают, — улыбнулся сборщик.

Клов неприязненно посмотрел на дымящуюся сигарету, а потом швырнул ее в лужу.

— Дерьмовый вкус, — сказал он.

Сборщик усмехнулся:

— Согласен. — Он еще раз затянулся и тоже швырнул окурок в лужу. — Надо бросать курить.