Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя
Шрифт:
Да, я был не готов стать правителем Ада, но и на небесах к этому готовы тоже не были, чем задевали мое самолюбие, и кстати, только ненавистный Лео и его папаша поддержали мою кандидатуру, но со временем мне удалось заставить замолчать всех.
Ад переживает новые времена. Людей, попадающих сюда, с каждым днем все больше. Конечно, ко по всему привыкаешь, но как отец умом не тронулся, непонятно…
До сих пор пытаюсь найти Сатану, но даже домик, который служил его укрытием, пропал вместе с ним, что все-таки вселяет надежду. Я успел изучить запретную библиотеку и выяснил, что он действительно
В голове всплывает образ Лео. Я точно знаю, что не хотел бы однажды увидеть его демоном. Как бы ненавидел этого святошу, но он должен быть на своем месте.
Андреа практически не отходит от дочери, но пока состояние Земной оставляет желать лучшего, хотя температура тела уже восстановилась. Стараюсь вообще не думать о девчонке, но всякий раз возвращаюсь мыслями к ее бледному лицу. Очнется ли она когда-нибудь или так и останется лежать в старой келье, как чертова Белоснежка?
Но всякий раз отбрасываю насущные дела, направляясь туда, куда зовет душа, куда ведет сердце…
Кэт
Пелена бреда наливает тяжестью миров мое сознание. Это бездна. Голова трещит по швам, что скоро начнет рассыпаться на кусочки, тело ломит от жары, полосая языками пламени. Это боль, и от нее не избавиться.
Часто слышу голоса. Их слишком много, они заполняют весь кислород, давят, не дают дышать, но в тот момент хотя бы огонь, сжигающий тело, отступает…
Иногда мне кажется, что это всего один голос. Зовет меня ласково, нежно проникая в мембраны и пропитывая теплом… Едва голос исчезает, мое тело вновь окутывает зной. Как долго я смогу продержаться на качелях льда и пламени?
Бьюсь в разрушительной агонии, напряжение охватывает все естество, как вдруг ощущаю на лице прикосновение, чем-то напоминающее бутоном розы.
Сильные пальцы чуть надавливают на мои плечи, массируя и сминая их, как пластилин, поднимаются кончиками подушечек к ключицам и очерчивают контур от шеи к ямочке под губой, рассыпая мурашки по коже, задерживаются на губах, оглаживают щеки…
Кажется, я такое уже испытывала… Но ничего конкретного не помню.
По вискам бьет тревога, и руки вновь возвращаются к ключицам, пропуская дрожь по телу, медленно спускаются к груди, касаясь чуть поднявшегося соска и двигаются ниже, скручивая клубок возбуждения в животе. Слегка выгибаюсь и делаю глубокий вдох.
— Ну здравствуй, Кэтрин, — терпкий голос разливается по венам, обжигая горячей лавой и оставляя ожоги на оболочке стен. Я открываю глаза, но никого рядом нет. И вдруг вспоминаю всё…
Меньше секунды хватает на то, чтобы понять, где нахожусь. Я готова была увидеть все, что угодно: больничную палату, новую жизнь в новой семье и даже предполагала, что каким-то волшебным образом время повернут вспять — и я снова окажусь дома, рядом с любимым отцом… Но нет.
Первым делом действительно кажется, что время просто отмотали назад: я снова на небесах, снова лежу в комнате под крышей старой башни, серые стены которой давят на череп, словно стремясь сплюснуть мозг к чертям собачьим, хотя я и без того ничего не соображаю сейчас.
Все, как и тогда, будто и не было боя с нефилимом. Те же пушистые облака,
Облокачиваюсь на спинку кровати, поджимаю ноги к животу и устремляю взор на золотой потолок, на котором изображена восьмиконечная звезда. Да, готический стиль поистине прекрасен!
Тихо приоткрыв двери, в комнату входит уже знакомый демон, который охранял меня еще в темнице.
— Очнулись? — скрежечащий бесстрастный голос заставляет меня дрогнуть. — Как Вы себя чувствуете? Несмотря на отталкивающую интонацию, непривычно слышать проявление заботы с его стороны.
— Словно мне выдрали крылья, — обреченно вздыхаю.
— На счет крыльев Вы абсолютно правы, — насмешливо отвечает тот и криво улыбается, оскалив ряд белых зубов.
— Кто Вы?
— Неужели Вы меня не помните? — демон вскидывает брови в наигранном удивлении. — Похоже, что вместе скрыльями, Вам выдрали еще и мозги. Я Ваш смотритель, а большего Вам знать не нужно, но если женское любопытство берет верх, то можете называть меня просто Скотт.
— Хорошо, Скотт, я Кэтрин. Как давно я здесь? — кто бы мог подумать, что однажды я буду вести беседы с демоном?
— Где-то около месяца. Вы отдыхайте, а я пока сообщу правителю Ада о том, что Вы уже пришли в себя.
— Разве Сатане нужно первым сообщать об этом, а не институту? — мысли о дьяволе отдаются волнением в груди. Интересно, все это время он переживал за меня? Хотя, если дьявол не был здесь, то видимо, нет…
— Не Сатане, а Люциферу, — холодно бросает Скотт, заметно ощетинившись, и направляется к дверям.
— Почему Люциферу? Неужели нефилим… — сердце охватывает страх за Сатану, который я стараюсь скрыть от глаз демона изо всех сил.
— Вам об этом знать нет надобности, а людям, думаю, должно быть все равно кто варит их в огненном котле, — от его могильного тона по спине пробегает табун мурашек. Ну и скотина ж! Не дожидаясь моего ответа, Скотт стремительно покидает комнату, но едва за ним закрывается дверь, как влетает мама.
— Кэтрин! — она подбегает ко мне, опускается на кровать и сжимает в крепких объятиях, укутывая в белоснежные крылья.
— Мама… — зарываюсь носом в ее волосы, не замечая, как из глаз скатываются прутики слез. — Все кончено? Нефилим повержен?
— Да, дорогая… Люцифер победил его.
— Люцифер? А что с Сатаной?
Кажется, что мама невольно задержала дыхание, прежде чем ответить:
— Он… Сатана исчез, никто не знает, где демон. Говорят, что он отправился в бездну…
— В бездну? — голос срывается, а в жилах холодеет лава, оставляя горький отпечаток в душе.
— Не расстраивайся, дочка… — мамин голос становится тише, она опускает руку на мое плечо, слегка сжимая его, и чувствую, как беспокойство потихоньку отступает. Убедившись, что я немного успокоилась, мама легко улыбнулась. — Все же я не думаю, что Сатана умер. Добровольно пойти на смерть — это на него не похоже! Не забывай кто он. Думаю, демон просто устал от всего, столько лет просиживая во главе Ада, когда сам по природе ангел.