Жестокие игры мажора
Шрифт:
Алиса взволнованна. Она обнимает себя, поглаживая предплечья тонкими пальцами. Ее маленькая грудь вздымается, а белые зубки кусают раскрасневшуюся нижнюю губу. Ту, на которой я оставил вкус своей спермы.
Это осознание невыносимо зудит под кожей. Я не получил необходимой разрядки. И сейчас, когда Ведьма вызывает во мне неадекватную жажду большего, это особенно играет не в мою пользу.
Но я игнорирую горячий гул в груди и выдаю свое присутствие.
— Как ты относишься к ужасам?
Алиса вздрагивает от звука моего
— Ты напугал меня, — наконец выдыхает она и прижимает ладонь к вздымающейся груди. — Не очень. Лучше отвези меня домой.
Я ухмыляюсь, бросая на нее снисходительный взгляд:
— Зачем?
Она непонимающе хлопает глазами, будто я спросил какую-то глупость.
— Уже поздно. Мне нужно подготовиться к парам.
Я безразлично пожимаю плечом.
— Готовься здесь. Твой рюкзак в моей машине.
Слова вылетают прежде, чем я успеваю их обдумать.
Блядь.
Какого хрена я не хочу, чтоб она уходила?
Кажется, Ведьма в таком же шоке от услышанного, и я разделяю ее чувство, но не подаю вида, медленно приближаясь к ней.
— Эм-м… нет, — она качает головой. — Мне нужно домой. К тому же… я проголодалась.
Смутившись, Алиса отводит взгляд в сторону, когда я нависаю над ней. Будто и не дразнила меня недавно в душе.
— Тогда собирайся.
Она тут же возвращает растерянный взгляд своих больших глаз мне.
— Куда?
Я с безразличием поджимаю нижнюю губу.
— Ты хочешь есть. Съездим куда-нибудь.
Она опускает взгляд, а щеки краснеют, после чего я слышу ее тихий голос:
— Но не обязательно куда-то ехать и тратить деньги. Я не хочу быть у тебя в долгу. — Я скрежещу зубами. — Но я могу перекусить что-то и здесь…
— Здесь нечего перекусывать, — бросаю быстрый резкий ответ, чем снова заставляю Алису посмотреть на себя, но на этот раз ее брови хмурятся.
— А как же ты живешь? Или ты питаешься только в ресторанах?
— Я здесь не живу.
Ее взгляд становится настороженным.
— Как это понимать?
— Это квартира моей матери.
Она вдруг отшатывается от меня, прикрывая распахнутый в удивлении рот ладонью.
— О, господи! И ты так просто… все это… — она эмоционирует руками. — А что, если бы она пришла, когда мы… Багиров! Ты совсем рехнулся? Господи, а я? — запускает пальцы в волосы и, тяжело дыша, отводит взгляд в сторону. — Я сама не лучше… — тихо шепчет и качает головой, а потом хлопает ладонями по бедрам и ее голос обретает решительность: — Так, ладно, было классно, но я пойду…
Алиса пускается в сторону выхода, но я перехватываю ее за руку и возвращаю обратно.
— Не паникуй, — мои губы кривит пустая ухмылка. — Я похож на того, кто знакомит девушек с матерью?
Ее ноздри раздуваются от возмущения, Алиса дергает свою руку, но я не выпускаю. Тогда она издает саркастический
— Ох, ну разумеется. У тебя столько девушек, что, боюсь, твою маму инфаркт хватит с каждой знакомиться.
Моя ухмылка становится шире.
Я перемещаю руку ей на затылок и сжимаю волосы в кулаке, подтягивая девчонку ближе.
— Ты нарываешься, Ведьма, — произношу у самых ее губ и, когда она их пригласительно открывает, я всасываю в свой рот нижнюю и прикусываю. Затем делаю то же самое с верхней. Я не целую. Мне просто нравится вкус ее губ. И звуки, которые она издает, когда я кусаю их.
Я мог бы увлечься, тем более что эта маленькая задница не против дать мне доступ к своему сладкому ротику, но гребаная вибрация в кармане джинсов отрезвляет меня.
Когда я отпускаю Ведьму, то слышу ее тихое хныканье, похожее на мольбу трахнуть ее. Этот проклятый звук заставляет мой член дернуться в джинсах и мне приходится поправить его. Я проглатываю шипение, потому что я опять твердый. Сука.
И становлюсь еще тверже, когда смотрю на Алису, которая, как и всегда в такие моменты, прячет шипы и превращается в самое невинное существо на свете. Это, черт возьми, запрещенный прием. Она не двигается, даже когда я ее отпускаю. Смотрит блестящими глазами и одновременно трогает искусанные мной губы подрагивающими пальцами.
— А теперь дай мне пару минут и не пытайся сбежать. Иначе укусов на твоем теле станет больше.
Ее глаза широко распахиваются, и я вижу, какими черными становятся расширяющиеся зрачки. Ох, блядь, мы определенно поладим с ней в постели.
Но я отвлекаюсь на телефон, обращая внимание на имя абонента, который убивает мой стояк к херам собачьим.
Гор: Какого хуя до тебя не дозвониться? Ты где?
Блядь.
Я быстро печатаю:
Занят.
Гор: Мы собираемся на хате Магомедова. Будешь?
Я: Позже.
Гор: Ок.
— О, господи… — я слышу приглушенное оханье и отрываюсь от экрана телефона, замечая шокированную Алису, которая держит в руках рамку с фото. Она медленно поднимает на меня свои большие испуганные глаза. — Почему ты с ней фотографируешься?
Ее лицо бледнеет так быстро, будто она в любой момент рухнет в обморок. А я не вижу смысла скрывать. Рано или поздно ей все равно станет известно, кем мне приходится женщина на фото.
— Наверное, потому что она моя мать.
Лицо Ведьмы становится пепельного цвета.
— Что?! Он-на… твоя м-мама?
Я лишь киваю, сдерживая ухмылку.
— Боже мой! Я ведь… я ведь наговорила тебе… Ох черт, так это ее квартира. Я с тобой… в квартире ректора? — Алиса нервно смеется, прежде чем начинает мотать головой и тараторить: — О нет, нет, нет… Иди ты к черту, Багиров. Я ухожу.