Жестокие истории. Сборник рассказов и повестей
Шрифт:
Тот лежал и в очередной раз пытался зализывать воспалившуюся рану на боку...
...Человек шёл по следу Жучка в пяту уже второй час, пересёк три поперечных распадка и начал подниматься на водораздел.
Болото, постепенно суживаясь закончилось и вместо него, в мелком березняке начался овраг, на дне которого скопился сдутый с боков снег.
Метров через триста, овраг стал "мелеть" превращаясь в широкую впадину, в которой то тут, то там стояли толстые высокие лиственницы.
Цепочка собачьих следов, раздвоилась,
Чуть дальше, следопыт увидел круг метров десять в диаметре, с вытоптанным до земли снегом.
Было понятно, что звери - медведь и собака кружились здесь, угрожая и нанося друг другу в бросках - выпадах удары - укусы.
То тут, то там видны были клочки тёмно-коричневой, длинной шерсти и затоптанные капельки крови...
Долго и тщательно, нервно озираясь по сторонам, охотник осматривал это место, внезапно замирая, слушал поводя головой направо и налево...
Солнце спустилось к горизонту и в воздухе потемнело.
– Да, надо спешить - проворчал охотник и заторопился вперёд и вверх к недалёкому уже лесному гребню.
Следы собаки пропали и на белом снегу отпечатались крупные медвежьи, широкой тропой уходящие вверх по ложбинке. На ходу зверь буровил наметённые сугробы, загребая лапы чуть с боков и внутрь, вперёд.
Иногда ритм шагов нарушался - медведь останавливался, озирался и слушал, а затем продолжал движение...
Охотник шёл медленно, останавливался и всматривался до рези в глазах вперёд, в подозрительно чернеющие крупные пеньки и в серые колдобины - промоины.
В какой-то момент, он задержался на месте, подбросил щепотку сухой травы вверх, определяя направление ветра. Потом развернулся под прямым углом и направился влево от следов, так же тщательно осматривая деревья и пни впереди.
Он решил сделать проверочный круг и определить - далеко ли зверь ушёл и не залёг ли где в засаду...
Фигура охотника напряглась, глаза на бледном лице сосредоточенно смотрели из под бровей, шаги сделались мягкими и почти неслышными.
Вдруг над головой, возникая откуда - то из - за горы, загудели моторы тяжелого самолёта и среди облаков мелькнул серебристый силуэт пассажирского лайнера. Человек остановился и глядя вверх подумал, что в самолёте сейчас, наверное многие пассажиры дремлют, утомлённые долгим перелётом. По салону ходят стройные стюардессы в красивой синей униформе и разносят в маленьких, пластмассовых аэрофлотовских чашечках минеральную и фруктовую воду...
– Н - да - протянул он вновь в полголоса...
Звук затих в дальнем углу неба - самолёт и его беспечные пассажиры продолжили свой далекий путь...
Когда охотник замкнул километровое кольцо, солнце уже коснулось горизонта и вот - вот должно было сойти с небосвода за границы леса и земли...
Медвежьих следов, кроме входных, охотник больше не пересёк - зверь остался в круге!
Осознав это, человек, заторопился вниз, к зимовью, стараясь успеть туда ещё засветло. И пока шёл, повторял про себя: "Ну,
До зимовья добрался уже в глубоких сумерках. Пока шёл, разогрелся, повеселел, и быстро растопив печь, поставил подогревать кашу, а сам, зажёг свечку и подошёл к Жучку, неподвижно лежавшему на своей подстилке.
Дыхание собаки сделалось тяжёлым и хриплым, бока часто - часто вздымались и опадали. Нос был шершавый как тёрка и по - прежнему горячий. Рану на боку пёс непрестанно зализывал и снова сбил белую повязку.
Хозяин осторожно развязал и снял её, а потом, накинул на дрожащую в ознобе собаку, старую телогрейку.
– Ну, согревайся, выздоравливай, - ворчливым, хриплым голосом говорил он, подвигая поближе к голове чашку с нетронутой вчерашней кашей...
Жучок, вновь отказался есть и хозяин, с кряхтением распрямившись, прошёл к столу, сел и начал есть сам, памятуя, что завтра надо быть сильным и уверенным в себе... Перед едой, словно чего - то, опасаясь, он, закрыл двери на металлический крючок...
Несмотря на трудный день, он ел без аппетита и вспоминая сегодняшний поход, повторял: "Да... Медведь где - то там, в вершине пади, и наверняка у него там берлога. Не будет же он ложиться на зиму, на снег... И поэтому, завтра с утра, я пойду туда, к берлоге, и постараюсь его добыть. Он даже в мыслях старался избегать слова - убить. Сегодня, я уже был рядом с ним и может быть, он даже учуял меня, а если не напал, то значит тоже боится и это уже уравнивает шансы".
Доев кашу он ещё долго отдувался, вытирая пот пил чай в жарко натопленном зимовье. Свеча, оплывая потрескивала, дрова в накаленной печке гудели, как в паровозной топке, за окном тускло белел снег, вобравший в себя крохи звёздного и лунного света. Серпик нарождающегося месяца появился в углу оконного прямоугольника и пустился в еженощный поход по тёмному небу...
Надо было ложиться спать...
Охотник расстелил старое ватное одеяло, подложил под голову свёрнутую куртку, покряхтывая влез на нары, лёг на спину, вытянулся так, что в спине хрустнули расправляясь позвонки, потом вспомнив сел, наклонившись вперёд издали задул свечу, глянул в наступившей темноте на печку, увидел сквозь отверстия в дверке, алые отблески затухающих углей, придвинул поближе к правой руке лежавшее на нарах ружьё, выдохнул и лёг на лежанку, заложив за голову согнутые в локтях руки...
Он долго не мог заснуть, ворочаясь вспоминал предыдущие встречи с медведями и чем больше думал об этом, тем ярче в его душе разгорался страх.
Скрипнула половица, пробежала по подоконнику мышь и он вздрагивал, а сердце начинало часто - часто колотится в груди.
"Неужели, я так его боюсь?
– в который уже раз спрашивал он себя.
– Или у меня от усталости и жизненных неудач истерика началась? Ведь я раньше в лесу ничего не боялся и один ходил в тайгу не имея оружия и даже охотничьего ножа. Почему это, сегодня со мной происходит?.."