Жестокии? мучитель

Iris

Я знаю, что должен сказать ей правду, но меня бесит то, как сильно от этого сводит живот.

— У меня есть одна очень веская причина, и дело не в этом, bonita.
– Я вытираю случайную слезинку, стекающую по ее щеке. — А в том, что я люблю тебя, Наталья.

Ее глаза расширяются, а брови сводятся в очаровательной гримасе.

— Это невозможно, - бормочет она.

Я продолжаю удерживать ее в объятьях.

— Думаю, что любил тебя долгое время, даже если мои поступки кричали об обратном.
– У меня болит в

груди от выражения ее лица. Это полное неверие. — Я был чертовым идиотом все эти годы, и хочу, чтобы ты поняла, что я знаю, что мне нужно потратить остаток своей жизни на то, чтобы загладить свою вину перед тобой.

Ее губы поджимаются, когда она заглядывает мне в глаза.

— Если бы ты только дала мне этот шанс.

Она отстраняется от меня и отворачивается.

— Неужели любящий мужчина стал бы шантажировать меня, заставляя расстаться с девственностью, как это сделал ты?

Из-за угла раздается грохот, и прежде чем я понимаю, что происходит, Михаил Гурин прижимает меня к стене, глаза горят убийственной яростью.

— Я убью тебя нахрен, Моралес. Мне, блядь, все равно, кто твой дядя, но ты – покойник.

Его руки адски сильно сдавливают мое горло и я понимаю, что долго не протяну, – он когтями вырвет из меня жизнь.

Наталья ахает и смотрит на брата расширенными глазами, пытаясь осмыслить произошедшее.

Я понимаю, что он убьет меня без малейших колебаний, просто по выражению его глаз. Поэтому встречаюсь взглядом с Нат в надежде, что она сможет образумить своего брата.

Наталья бросается вперед.

— Михаил, отпусти его!

Она цепляется за его огромные руки, пытаясь освободить меня, в то время как давление на шее становится почти невыносимым. Он вытягивает из меня жизнь, и если я что-нибудь не сделаю, он действительно убьет меня.

Я нахожу в себе силы ударить ногой вверх и достать огромного русского ублюдка прямо в больное место, заставляя его отпустить меня ровно настолько, чтобы вырваться. Обойдя его, я встаю на другой стороне комнаты. Расстояние - единственное, что меня спасет от него.

Наталья следует за мной.

— Ты в порядке?

Беспокойство в ее голосе и прекрасные карие глаза только усиливает жалкую надежду на то, что она, возможно, чувствует то же, что и я.

Я киваю в ответ, делая длинные судорожные вдохи кислорода в легкие.

— На мгновение я подумал, что мне конец.

Она кладет руку мне на плечо, притягивая мой взгляд к себе.

— Это было близко к тому.

Безошибочный щелчок взводимого курка позади заставляет наши глаза расшириться, и мы поворачиваемся лицом к ее брату. Михаил смотрит на меня так, будто жаждет крови, и направляет пистолет прямо на меня.

— Никто не шантажирует мою семью и не остается в живых, чтобы рассказать об этом, - рычит он. — Нет причин, чтобы я не всадил пулю тебе в череп прямо сейчас.
– Его ноздри раздуваются, когда он подходит ближе. — Ты осквернил мою младшую сестру, и я ни за что не позволю тебе жить после этого.

Он подслушивал наш разговор Бог знает сколько времени, и упоминание

Нат о том, что я шантажировал ее, чтобы она отдала девственность, стало последней каплей. Из всех возможных способов умереть, о которых я думал, это был не тот.

Несмотря на то, что с рождения являюсь частью безумного преступного мира, я никогда не смотрел смерти в лицо так, как сейчас.

— Михаил, опусти пистолет, - призывает Нат, вытянув руки перед собой и глядя на него широко раскрытыми глазами. — Нет необходимости в насилии.

Он рычит, и его темные глаза переходят с меня на нее.

— Не смей защищать эту змею. Я все слышал. Он шантажировал нас обоих, и я этого не потерплю.
– Он дергает головой, и смотрит с отвращением на свою сестру. — Как ты вообще можешь вставать на его защиту, когда он шантажом заставил тебя переспать с ним?

Я наблюдаю, задаваясь тем же вопросом, и во мне снова загорается глупая надежда. Даже сейчас, глядя смерти в лицо, я надеюсь лишь на то, что в глубине души она тоже любит меня. Что она хочет попытаться сделать так, чтобы всё получилось, даже если все шансы складываются против нас.

Глава 32

Наталья

Я люблю тебя, Наталья.

Слова Элиаса повторяются в моей голове снова и снова, как заезженная пластинка, пока я смотрю в дуло пистолета Михаила.

Это застало меня врасплох, я до сих пор не уверена, трюк это или правда, но знаю, что чувствую то же самое, и прямо сейчас наблюдаю за тем, как двое мужчин, которых я люблю больше всего на свете, противостоят друг другу.

Михаил последовал за нами и подслушал разговор. Очевидно, ранее я была не слишком убедительна, и он заподозрил неладное. Теперь я стою рядом с человеком, который только что признался мне в любви, глядя на оружие в руке брата.

— Михаил, опусти пистолет, - повторяю в который раз, пытаясь придвинуться к Элиасу, чтобы заслонить его собой.

Михаил не глуп, но он также подпитывается неконтролируемой яростью и его легко разозлить. Он слышал, как я сказала, что Элиас шантажировал меня, чтобы мы переспали, и это не то, что он когда-то забудет.

Темные глаза Михаила снова фиксируются на мне.

— Как ты можешь его защищать?
– Он качает головой. — Почему ты не хочешь его смерти?

Я делаю шаг к Элиасу, но пока не закрываю его полностью. Для этого мне пришлось бы встать перед ним, а я пока не хочу, чтобы Михаил видел, что я планирую.

— Это сложно, брат. Почему бы тебе не опустить пистолет и не позволить мне объяснить?
– пытаюсь снова.

Челюсть Михаила сжимается, и я вижу, что он борется с желанием вышибить Элиасу мозги прямо сейчас. От этой мысли ужас пронзает мое сердце, словно копье.

Я замечаю, как дрожит его рука, как будто он буквально пытается побороть своих внутренних демонов.

Дверь открывается, и входит Сиена.

— Вот ты где, я… - Она замирает, когда видит, что Михаил наставил пистолет на Элиаса. — О, Боже, что происходит?