Жестокии? мучитель
Шрифт:
Он стал свидетелем того, что не должен видеть ни один тринадцатилетний мальчик. Его отец хладнокровно забил его мать до смерти, и я не могу представить, какую ярость он затаил в себе с того дня.
— Когда ты собираешься рассказать своему брату?
– Спрашивает он.
Я нервно сглатываю. Мысль о том, чтобы сказать Михаилу о беременности всего через несколько месяцев после окончания академии, сводит мой живот.
— Скоро, - отвечаю, пожимая плечами. — Говорят, лучше
Элиас бросает на меня взгляд, который дает понять, что он не купился на мою чушь.
— Уже тринадцать недель, принцесса. И ты рассказала всем своим подругам, так что этот аргумент не имеет смысла.
Я тяжело вздыхаю.
— Ладно, я просто боюсь сказать ему, но сделаю это завтра.
Он смеется, качая головой.
— Что тут смешного?
– Спрашиваю его.
— Тот факт, что ты вообще думаешь, что завтра сбежишь из нашей постели, довольно забавен. Ты так не думаешь?
При мысли о том, что он собирается держать меня в постели весь день, глубоко внутри поднимается жар. Мое тело горит от этой идеи, отчаянно желая, чтобы он воплотил ее в жизнь.
— Хорошо, я скажу ему, как только ты освободишь меня из плена.
Он притягивает меня ближе.
— Думаю, мне пора взять тебя в плен прямо сейчас.
Дрожь пробегает по моей спине.
— Я думаю, это отличная идея.
— Конечно, потому что ты моя маленькая грязная девчонка, да?
– шепчет он мне на ухо.
— Да, - выдыхаю я.
Он хватает меня за руку и уводит с танцпола и с зала для мероприятий пляжного бара. Я тяжело сглатываю, пока он ведет меня по пляжу к нашему домику на краю моря.
— Разве мы не должны были поблагодарить всех за то, что пришли, или что-то в этом роде?
Элиас качает головой.
— Они будут здесь утром.
Я выгибаю бровь.
— Я думала, ты сказал, что мы не покинем кровать.
— Верно.
– Он усмехается. — Они будут здесь, когда мы, наконец, выберемся из хижины через пару дней.
Я качаю головой, потому что он ведет себя нелепо. Мы ни за что не сможем продержаться в хижине несколько дней, не получив хотя бы немного еды и напитков.
Он останавливается перед дверью и неожиданно поднимает меня на руки.
— Что ты делаешь?
— Переношу тебя через порог, разумеется.
Я смеюсь, когда он делает именно это и осторожно опускает меня на кровать с балдахином в центре красивого пляжного домика.
Пахнет океаном и розами, лепестки разбросаны по всей кровати и полу.
— Это место прекрасно, - говорю я, глядя в окно на залитое лунным светом море, мерцающее прямо за ним.
— И вполовину не так прекрасно, как ты.
–
Я облизываю губы, которые внезапно становятся слишком сухими, а мои бедра покалывает от предвкушения.
— И как ты меня хочешь?
— Голой, - говорит он, подходя ко мне и рывком поднимая меня на ноги. — Повернись.
Я делаю, как он говорит, и Элиас расшнуровывает мое платье, позволяя ему упасть на пол. Осторожно выхожу из него, отодвигаю в сторону, так как оно стоит целое состояние, и не хотелось бы его испортить. Я бросаю его на стул в углу, как раз в тот момент, когда Элиас поворачивает меня к себе. Его глаза расширяются, пока скользят по всему моему телу и сексуальному белью, которое я выбрала для сегодняшнего вечера.
— Ты выглядишь чертовски сексуально в этом нижнем белье. Жаль, что придется сорвать его с тебя.
Я слегка наклоняю голову.
— Надо ли?
– спрашиваю я, хватая его руку и проводя ею между своих бедер. Трусики, которые я купила, без промежности.
Он стонет и вводит в меня палец.
— Идеально.
– Элиас зубами касается кожи на шее сбоку и вдыхает мой запах. — Слаще меда.
Его губы внезапно накрывают мои, заставляя меня инстинктивно открыться ему навстречу. Наши языки сплетаются в страстном танце, когда он толкает меня на кровать, опускаясь вместе со мной.
— Такая мокрая и готовая для меня.
Я смотрю ему в глаза и киваю.
— Всегда.
— Это моя девочка.
Он срывает с себя рубашку, отбрасывая ее в сторону. Затем избавляется от штанов и боксеров, полностью обнажаясь, и накрывает мое тело своим.
Я с трудом дышу, глядя в эти великолепные голубые глаза, предвкушение волнами накатывает на меня.
— Сегодня никаких игр, принцесса, - бормочет он, и горячее прикосновение его члена к моему центру - единственное предупреждение, которое у меня есть, прежде чем он врезается в меня. Он сосет мой язык и проглатывает мои крики, заставляя меня содрогаться от желания.
Его тело двигается над моим с первобытной, отчаянной потребностью завладеть мной, хотя я уже принадлежу ему – разумом, телом и душой. Элиас владел мной дольше, чем я осознавала, в своей больной и извращенной манере. В тот день, когда наши взгляды встретились через стол в кафетерии, думаю, глубоко внутри, я уже всё поняла.
Он хватает меня за запястья и поднимает их над головой, удерживая, пока ищет мои глаза.
— Я люблю тебя, Наталья, - дышит он, его член пульсирует глубоко внутри меня.