Жестокий герой
Шрифт:
– Ребёнок?
– хмурюсь. — Он же совсем маленький. Ему не больше семи лет. Кто станет использовать его в качестве карманника? И когда бы он обучился таким хитрым трюкам?
– Дети быстро все схватывают.
– Не верится, — качаю головой.
– Такая борзая и такая наивная, - хмыкает.
– Никогда не слышала, что дети могут воровать?
– Только не говори, что использовал детей для краж.
– Я был таким ребёнком. Тащил все подряд. Мог любого в два счета обчистить. Обо мне даже слава пошла. По щелчку бумажники вскрывал.
Арес щёлкает пальцами. И я как завороженная
Язык присыхает к нёбу. По спине пробегает ток. Я сама не понимаю, что делаю, наваждение накатывает, увлекая на дно. Прихожу в чувство, лишь касаясь его ладони. Ощущаю губительный жар и трезвею.
– У тебя красивые руки, - замечаю глухо.
Проклятье. Что я несу? И зачем трогаю его пальцы кончиками своих? Почему продолжаю изучать линии татуировок? Я не в силах остановить безумие.
– Это шрамы?
– спрашиваю.
Разглядеть отметины тяжело, но я их чувствую. Много. Очень много рубцов. Мелких, явно старых. Тут есть и свежие следы, стёсанные костяшки после недавнего избиения того урода, который на меня напал, но меня тревожат именно эти древние метки.
Кто их нанёс? Память про старые бои? Не похоже на те, которые остаются после драки.
– Однажды меня поймали, - говорит Арес.
– Я выбрал не лучшую цель для кражи. Злопамятный гад оказался. Не простил позора, который ему нанёс пацан-беспризорник. Меня выследили, связали и доставили к нему. Он долго смеялся, а потом достал молоток и перешёл к серьезной беседе.
– Нет, - выпаливаю невольно.
– Нет, нет...
– Тише ты, - перехватывает мою ладонь и сжимает крепче.
– Он мёртв, а я жив. И лучше тебе не знать, где под конец оказался молоток.
– Такие тяжелые травмы, - запинаюсь.
– Как ты сумел восстановиться?
– Кости крепкие, - криво ухмыляется.
– Думаешь, то была худшая из моих передряг? Лучшая. Встряхнула прямо. А бывало реально тяжко. И что? Боль - херня собачья.
Трудности его не тормозят. Распаляют. Если он и вгрызается, то только насмерть. Потому и выбрал меня. Не поддалась — завела.
– Спасибо за чудесный вечер, — говорю на прощание и улыбаюсь, намереваясь закрыть дверь.
– Это разминка, - хрипло заявляет Арес, окидывая меня выразительным взглядом с головы до ног.
– Будет горячее.
– Спокойной ночи, - решаю поскорее свернуть беседу.
Только мужчина не торопится уходить. Встает в дверном проеме так, что запереть комнату не получится. Полностью проход загораживает.
– Прости, - нервно поджимаю губы.
– Я не стану тебя приглашать, Я устала и хочу отдыхать.
Он широко ухмыляется. Резко обхватывает за талию, поднимает, будто пушинку, разворачивает и переставляет в сторону. Однако отпускать не спешит, держит.
– Что ты вытворяешь?
– шиплю раздраженно.
– А ты?
– издевательски хмыкает, стискивает в жарких объятьях до хруста костей, вынуждает задрожать от бури эмоций.
– Не дергайся, девочка. Мы в любом случае окажемся вместе. От судьбы не убежишь. От меня - тем более.
– Я тебе не девочка! — выпаливаю гневно.
– Мальчик?
– скалит зубы, вдруг резво проходится ладонями по моим бедрам, накрывает зад, сминает ягодицы.
– Не похожа. Но может, я хреново проверил?
– Почему ты такой...
Подавляю ярость. Наверное, не лучшая идея называть распаленного до предела мужчину «ублюдком», топать ногами и закатывать истерику. Особенно в моем положении.
– Давай ты просто пойдешь в свой номер, — стараюсь изобразить примирительный тон, выравниваю напрочь сбитое дыхание. — Продолжим общение завтра.
– А я в своем номере, - невозмутимо заключает Арес.
Отпускает меня и захлопывает дверь. Закрывает замок, отрезая путь к отступлению. Оборачивается и буквально пожирает горящими глазами.
– Что это значит? — голос предательски срывается.
– Выдохни, — насмешлива хмыкает. — Я не намерен тебя насиловать. Конечно, если сама не попросишь. Тогда сделаю исключение. Выдеру до пара из ушей. Во все щели выдолблю.
– Хватит, — выдаю сдавленно, - Прошу тебя. Притормози.
Он опять подходит вплотную. Не трогает. Смотрит, Но ощущение такое, будто лапает, проходится горячими пальцами по каждому изгибу моего тела. Доводит до нервного исступления,
– Ты казалась понятливой, - выдает мрачно.
– Моя женщина будет спать в одном номере со мной, В одной кровати. Это ясно без слов. Нет?
Проклятье. Опять он прав. Любой другой расклад вызовет подозрения.
Я чувствую себя идиоткой. Дурой, которая упускает простейшие вещи. Мои рефлексы играют со мной дурную шутку.
Черт побери, я окончательно запутываюсь. Мне хочется бежать от этого мужчины. Но я едва ли способна сдвинуться с места.
– Хорошо, - отвечаю глухо.
Разворачиваюсь и отправляюсь в душ. Мечтаю побыстрее смыть с себя противоречивые чувства. Тревога раздирает на части. Меня пугает реакция собственного тела. Впервые в жизни я больше ни в чем не могу быть уверена. Почва выбита из-под ног. Баланс нарушен.
Привожу себя в порядок, набрасываю халат и покидаю ванную комнату.
Арес говорит по телефону. Снова звучит итальянский язык. Намеренно стараюсь не вслушиваться, но фразы сами врезаются в мой разум.
– Да, она со мной, — жестко и отрывисто, будто выстрел.
– Я серьезно. Дьявол раздери, никаких шуток. Завтра? Ну конечно. Не вопрос. Она тоже будет. Сейчас время такое. Я не оставлю свою девочку в одиночестве.
«Девочка». Как же это бесит. Меня бы вполне устроило мое настоящее имя. Да и любое другое ласкательное слово вызывало бы меньше негатива. Хотя тут трудно судить.